Вестник гражданского общества

          Сегодняшняя юбилейная дата вызывает смешанные чувства. Безусловно, события 20-летней давности имели огромное значение для страны. Эпохальные были события. Но как их оценивать сейчас, спустя время? Принесли они пользу или вред? Наверное, все-таки вреда оказалось больше. Попытаюсь объяснить, почему я так считаю.
          Тогда в 1991 я политикой особенно не интересовалась, меня больше волновал вопрос эмигрировать из страны или нет. Как-то тогда сложилось, что этот вопрос стоял передо мной очень остро. Поэтому ничего из разряда «я и ГКЧП» я рассказать не могу. Утром 19 августа 1991 года я вышла из метро «Университет» и пошла по проспекту Вернадского в сторону МГУ, где работала тогда. Мимо меня по проспекту ехали танки. Это сейчас после стольких терактов и переворотов первыми на ум приходят страшные предположения. А тогда я расслабленно подумала: «К параду готовятся…» И только спустя несколько минут удивилась: «К какому параду, какой такой в августе парад?»
          На кафедре стали собираться преподаватели – народу было немного, занятия еще не начались – и рассказывали, кто что видел и слышал. Танки видели многие, и не только на Вернадского. Но что происходит, толком никто не знал.
          Следующие три дня я помню плохо, помню, что всей семьей мы не отходили от телевизора. Очень радовались, когда Ельцин в итоге «победил», он тогда вызывал не просто уважение – восхищение.
          Было как-то неловко за Горбачева.
          К ГКЧП отношение было резко отрицательное, эти клоуны с трясущимися руками и пропитыми лицами пытались нас затащить назад, в душную атмосферу тоталитарного прошлого, к жизни, в которой от тебя ничего не зависит, к тотальному контролю КГБ, к отсутствию свободной прессы, прелесть которой мы уже успели вкусить, к жизни с двойными стандартами – когда на людях говоришь то, что от тебя ждут, и только дома, среди своих, можешь высказать то, что думаешь.
          Сейчас, двадцать лет спустя, мое отношение к деятелям ГКЧП не изменилось. Но в совокупности все события того августа воспринимаются иначе – нет ощущения победы добра над злом.
          Победившее «добро» оказалось с двойным дном, совсем как в восточной легенде про дракона: убивший дракона всегда занимает его место.
          История сослагательного наклонения не знает, поэтому бесполезно предполагать, что да как могло бы быть. И все-таки попробую предположить – хотя бы для того, чтобы разобраться, почему события августа 1991 года вызывают теперь такой горький осадок.
          Наверно, лучшим вариантом для страны было бы поступательное движение к демократии, к свободе слова, к экономическому обновлению, к развитию частной собственности, которое началось с горбачевской перестройки. Тогда бы не порвались экономические связи между бывшими республиками СССР, скорее всего, не было бы Чеченских войн, не было бы «шоковой терапии» в экономике, залоговых аукционов и многого другого, что мы огребли за эти годы полной ложкой.
          Но случилось ГКЧП – попытка государственного переворота – и люди - их было немало, сейчас нам такое даже не снится – встали на защиту недавно обретенных жизненных ценностей и надежд на будущее. Это был подъем, эйфория, ощущение силы. Это было обретение гражданственности, полностью утерянной за годы советской власти. Я думаю, что те, кто сегодня поздравляют друг друга с победой, – поздравляют именно с этими сильными чувствами, пережитыми ими тогда и запомнившимися на всю оставшуюся жизнь.
          А потом получилось то, что получилось: вместо демократии – власть людей, считающих себя демократами.
          Понимание этой подмены пришло не сразу. Эйфория от перемен была велика. На многое закрывались глаза: ваучерная приватизация, пресловутые залоговые аукционы, растущее экономическое неравенство – все это казалось сложностями переходного периода, не могущими изменить главного – Россия стала свободной демократической страной. Мы и не заметили, как эти «сложности» полностью извратили все то, за что люди, ощутившие себя гражданами, вышли на баррикады в августе 1991.
          В 1991 году Ельцин получил власть как НАРОДНЫЙ избранник. А в 1999 году – он передал власть СВОЕМУ избраннику - Путину, и народ это «проглотил». Все, что происходило со страной потом, - прямое следствие этой «передачи власти преемнику», когда народ полностью отстранен от решения своей судьбы и только играет роль массовки в имитационных постановках власти.
          Почему те же самые люди, которые отстаивали свои права на свободу выбора в августе 1991, молча (а некоторые и с радостью) отдали их в 1999? Устали? Разочаровались? Перепутали демократию с властью «демократов»? Пересилила многовековая привычка к рабству?
          Трудно понять. Наверное, имели место все перечисленные факторы. Одно только понятно: мы не сумели удержать демократию в своих руках, отдали ее сами, почти добровольно.
          Вот поэтому дата эта вызывает у меня смешанные чувства.
          А я вновь, как 20 лет назад, стала все чаще думать об эмиграции. И, похоже, в этих размышлениях я не одинока.