Вестник гражданского общества

Последняя пресс-конференция Путина. Фото пресс-службы Президента России

            Оппозиция, как и власть – заложники клипового мышления. Они реагируют на новости, как на перкуссию неврологическим молоточком. 
           Конгресс США принял «Акт Сергея Магнитского». Российская власть почуяла опасность и зашипела. Оппозиция вычленила в шипении власти несколько членораздельных звуков и составляет по этому поводу петиции.
           Ни тем, ни другим это не поможет в продвижении их целей. Хотя некоторые из тех, кто отдает распоряжения Думе, хотя бы понимают, зачем они это делают. 
           Нашумевшая петиция, сбор подписей на сайте Белого дома и другие подобные инициативы не имеют шансов на претворение в жизнь.
          Акт Магнитского предусматривает «введение санкций в отношении лиц, ответственных за… другие грубые нарушения прав человека в России». Право на международное усыновление не является признанным правом человека, его процедура предусмотрена двусторонним договором, который каждая из сторон вправе отменить, заблаговременно предупредив партнера.
          Российская сторона также вправе предложить обсудить внесение изменений в договор, что, по всей видимости, будет сделано, назвался груздем – полезай в кузов. 
          Принятие «антимагнитского» закона было с точки зрения декларированной цели неадекватным действием, потому что и без него американская сторона не отказалась бы от переговоров по этому вопросу, тогда как российский закон не улучшит атмосферу этих переговоров.
          Побочные радости жизни, проведенные этим законом, вроде обеспечения попытки рейдерского захвата МХГ, тоже несут характер разводки, так как юридически несостоятельны и легко преодолимы.
          Однако российские власти не ставили перед собой задачу изменить договор в лучшую для себя сторону, их задачей было издать шипение. Это шипение преследует чисто утилитарную цель.
          Шумы обладают свойством заглушать другие звуки. Звуки, которые в данном случае необходимо заглушить от посторонних ушей, составляли суть пресс-конференции Путина 20 декабря: «Мы не озабочены судьбой режима Асада. Мы понимаем, что там происходит и что семья находится 40 лет у власти. Безусловно, перемена востребована».
           Не знаю, насколько это понравилось ведущему телешоу потомственному арабисту г-ну Пескову, но акт о капитуляции подписан, хоть и с «Актом Магнитского» у виска.
          После устранения российского препятствия «Аль-Джазира» начала информационные вбросы о применении Асадом оружия массового поражения. Неважно, что в это никто в здравом уме не поверит – Асад себе не враг, но это неважно. Постепенно мировая общественность, чье клиповое сознание ничем не сложнее нашего, привыкнет к мысли о том, что Асад, кажется, что-то такое натворил…
           В результате Иран потеряет важнейшего союзника – Сирию, которая развалится, как минимум, на суннитскую и аллавитскую территории. Иранская война, включая долго вынашиваемый российским руководством скачок цен на энергоносители, откладывается… 
           Шипение Федерального Собрания РФ, плач сирот и вопли оппозиции успешно применяются для постановки активных акустических помех. Другая задача не ставилась.
           На этой ноте, с точки зрения американской администрации, «Акт Магнитского» свою задачу выполнил и себя исчерпал, вряд ли в ближайшем будущем потребуются напоминания. Урок усвоен. Этот бронепоезд пока постоит на запасном пути.
           Присутствовавшим на пресс-конференции Путина американским журналистам, кажется, все было ясно. Во всяком случае, о единственно важной части выступления они даже не спрашивали. 
           Тем не менее, в ответ на вопрос соавтора «Философии в будуаре» (нет-нет, соавтора не маркиза де Сада, а крестницы интервьюируемого) Ксении Соколовой, интервьюируемый философски устало повторил: «Я уже говорил об этом: Абу-Грейб, Гуантанамо…».
           Многие российские детдомовцы махнулись бы, не глядя, с узниками Гуантанамо, а заключенные российских СИЗО с удовольствием перевелись в Абу-Грейб (конечно, не периода Саддама, зачем менять шило на мыло).
           Однако у всех свои скелеты в шкафу, меряться их размерами несолидно, поэтому универсальная юрисдикция – это оружие Судного дня. Во всяком случае, правительствам не хотелось бы применять эту обоюдоострую штуковину в повседневной жизни.
           Итак, в результате «Акта Магнитского» цены на энергоносители пока не вырастут, блага, обещанные под это внутриполитическим союзникам, не будут распределены, напряжение в верхушке нарастает.
           Питерские получили свое. Пусть знают в другой раз, как нарушать конвенцию, но дело вовсе не в Конвенции о защите прав человека…
           Как мы видим, универсальная юрисдикция – очень мощное оружие, особенно против коррумпированной бюрократии, болевые точки которой находятся за рубежами страны. Именно поэтому любая необдуманная попытка ее применения для реальной защиты нарушенных прав человека в России столкнется с упорным сопротивлением правительств соответствующих государств.
            Никто не хочет быть пойман за руку при нарушении суверенитета соседа, и никто не хочет провоцировать соседа на нарушение собственного суверенитета. Во всяком случае, дорогие сограждане, никто не станет рисковать ради нас.
           Те наши соотечественники, которые вывезли краденые миллиарды, ради сохранности своих инвестиций продадут не только Родину и лидеров, но и мать родную. Поэтому на тактическом уровне заинтересованным сторонам также проще иметь дело с ними, чем с гражданским обществом.
           Решение проблемы лежит на поверхности, но требует упорного труда. Не следует поддаваться эйфории, которая неизбежно сменится унынием. Президент Обама не внесет в список Магнитского не только первых лиц российского государства, но и последнюю лахову или «Государственную Дуру», как оговорился В.В.Познер.
           Оставим президентам договариваться с президентами. У них это прекрасно получается. Мы только постараемся помешать им договориться за счет народа России.
           Для получения доступа к инструменту универсальной юрисдикции нам необходимо настойчиво продвигать интересы граждан, как в России, так и в мировом гражданском сообществе. Потребуется наладить последовательную практику правовой защиты Конституции против нарушающих ее законов, постепенно вовлекать в эту деятельность ведущих западных правоведов, а затем, с неопровержимыми, доказанными в судах, фактами аккуратно выходить и на законодателей.
           На первом этапе в большинстве случаев неизбежны отрицательные решения российских судов. Эти постановления очень удобны для разгрома в Страсбурге, потому что нерадивые судьи декларативно отпишутся, выказав лояльность к начальству, а другие воспользуются случаем это начальство подставить. Я читала множество судебных решений, где «политически грамотные» формулировки страдают такой юридической безграмотностью, что объяснить это можно только своеобразным судейским чувством юмора.
           Следующий этап – продавливание признания незаконности этих решений через ЕСПЧ. Здесь интересам России противостоят два фактора. Первый – политическая ангажированность Страсбурга, связанная с естественным сопротивлением Европы «раскачиванию лодки». Второй – дополнительное искусственное сопротивление агентов российского правительства в Страсбурге.
          Оба эти препятствия не так уж трудно обойти. Принимаемые в последнее время законы, а также правоприменительная практика настолько не лезут ни в какие ворота, что для их преодоления потребуется лишь обходить явные ловушки и не опускаться до уровня правовой грамотности оппонентов.
           Дальнейшее внедрение этих решений в национальные правоприменительные практики привлекут к проблеме гораздо больше внимания серьезных мировых инстанций, чем, скажем, попытки демонстраций и их разгоны. К этой работе следует привлекать и международных экспертов.
           Проблема витает в воздухе. Александр Подрабинек призывает: «… независимое правосудие необходимо гражданскому обществу ничуть не меньше, чем свобода манифестаций, реальная многопартийность или свободная пресса. Создать его независимо от государственной власти, конечно, намного труднее, но необходимость этого очевидна».
          Г-н Подрабинек прав, но как назовете, так и поплывет, поэтому создавать пока надо не альтернативные суды (кроме третейских), а комиссии по расследованию. Но это уже другая история.