Вестник гражданского общества

          Если бы «Россия, вперед!» сказал Петр Великий или, на худой конец, Иосиф Сталин, я бы поверил, что Россия действительно пойдет. Куда конкретно, не важно, главное – вперед!
          И я был бы абсолютно уверен, что мы точно прорубим окно в Европу, если надо повернем реки вспять, взорвем какую-нибудь супербомбу и четвертуем пару-тройку злостных коррупционеров.
         Для этого наши вожди нагнали бы кучу народу, несогласных поставили к стенке, остальных стройными рядами повели на великие стройки и битвы. А те, кого случайно миновали ветры свершений, были бы признательны отцам народов за это. И даже в искреннем душевном порыве ставили бы им памятники и клеили их фотографии на лобовые стекла своих авто.
         Однако, когда «Россия, вперед!»  говорят Медведев и Путин, я очень хотел бы в это поверить, но знаю, что это точно не произойдет! Нам не преодолеть ни «вековую экономическую отсталость», ни такую же «вековую коррупцию», ни «широко распространенные в обществе патерналистские настроения».
         И я знаю точно, что пять стратегических векторов экономической модернизации нашей страны, объявленные президентом, войдут в уже привычный для нас ряд обещаний типа «коммунизм через 20 лет», «каждой семье по квартире к 2000 году» и «на Марсе будут яблони цвести».
         Мне трудно поверить, что мы станем «одной из лидирующих стран по эффективности производства, транспортировки и использования энергии», когда авария на Саяно-Шушенской ГЭС еще раз ткнула нас носом в реальность катастрофического износа нашего промышленного оборудования.
          Я ей-богу не понимаю, как мы будем добиваться «серьезного влияния на процессы развития глобальных общедоступных информационных сетей», если «суперкомпьютеры и другую необходимую материальную базу» мы сами не производим, а пользуемся тем, что сумели приобрести на мировой технологической барахолке.
         Печальный опыт ГЛОНАСа заставляет меня также скептически относиться к обещанию, что «наши спутники будут «видеть» весь мир».
         Однако мое неверие не оттого, что я не знаю о прорывах на технологических фронтах, которые, видимо, готовятся в каких-то скрытых от российской общественности тайных лабораториях и подземных заводах. Моя уверенность, что это не произойдет, строится на знании принципов функционирования нашей государственной системы, а также знании исторического опыта и методологии организации прорывов в будущее.
          Петр I и Сталин могли добиваться поставленных целей ценой жизни своих верноподданных, плетью и штыком направляя их на исполнение своих предначертаний. Этот метод не раз был опробован человечеством, но практически выведен из употребления ввиду негуманности и нестабильности производимого эффекта.
          Однако даже если Путин и Медведев захотят использовать эти «технологии» прорыва, они уже не смогут это сделать. И не потому, что народ будет сопротивляться. Народ попросту будет «делать ноги», как это происходило в ГДР и прочих странах «народной демократии» накануне развала СССР. Уже сейчас мы занимаем третье место в мире после Ирака и Сомали по числу людей, желающих получить статус беженца в развитых странах, а существенная часть нашего национального достояния де-юре уже в офшорах!
         История знает и другие методы «прорыва в будущее». Например, на основе эффективного государственного менеджмента. Судя по статье в «Газете.Ru», Медведев как раз и собирается в первую очередь мобилизовать возможности вертикали власти. «Мы будем поощрять и стимулировать», «Мы пригласим на работу лучших ученых и инженеров из разных стран мира», «Мы будем объяснять нашей молодежи», «Законодатели примут все решения для комплексной поддержки духа новаторства» и т.д. и т.п.
         Однако уповать на успех этого метода нам тоже не стоит. Не только потому, что в этом убеждает весь предшествующий опыт функционирования вертикали власти от Петра до Путина. Суть проблемы в том, что командно-административная вертикаль неэффективна в принципе. И, прежде всего, потому, что в ней нет главного – внутреннего системного поощрения инициатив, стремления к развитию.
          В этой системе действует принцип – «инициатива наказуема», ибо она предполагает увеличение нагрузки и изменение привычного образа действий без адекватного и непосредственного материального стимулирования инициатора. Кто работал в этой системе, тот это хорошо знает. Эта система может делать эффективно только одно дело – самовоспроизводиться. И в этом мы убеждаемся каждый раз, когда видим, что любое начинание по сокращению бюрократического аппарата оборачивается его прирастанием.
          Именно потому этот метод, хотя и знаком человечеству, не получил широкого распространения, как непродуктивный. Появлению колеса, двигателя внутреннего сгорания, современной демократии, транзистора и Интернета, т.е. тому, что реально приводило человечество к прорывам по пути прогресса, мы обязаны отнюдь не государственному попечительству, а свободной частной инициативе и творческому энтузиазму предприимчивых и изобретательных людей. 
          Именно на частной инициативе и предприимчивости строится третий известный человечеству и, пожалуй, наиболее эффективный метод генерирования «прорывов в будущее», который неразрывно связан с демократией. 
         Однако именно этот путь Медведев закрывает для нас ясно и недвусмысленно. В своей статье он снова навязывает нам представление о демократии, сфабрикованное госбюрократией на ассоциациях с «лихими девяностыми». На самом деле, если пользоваться терминологией братков из тех 90-х, это «чисто конкретно натуральная подстава». Ситуация в стране после развала системы имела весьма отдаленное отношение к демократии. Общество было тогда даже не в состоянии демократического младенчества, а только в состоянии эйфории свободы от только что разрушенного собственными руками привычного уклада жизни. Но нам усиленно навязывают представление об этом периоде истории как о примере демократии. А отсюда и все разговоры о ее неприемлемости для России, о нашем особом пути развития.
          Тогда, в девяностые, у «новых» государственных лидеров и стоящих за ними спецслужб была альтернатива: либо восстанавливается и модернизируется прежняя система, либо она демонтируется и начинается последовательное развитие демократических начал.
          Дмитрий Медведев прав, когда говорит, что «демократия нуждается в защите». Но именно тогда госаппарат, который состоял в основном из представителей прежней партийной и государственной бюрократии, отказался защищать наше демократическое младенчество. Именно тогда к власти поставили Путина и был взят курс на восстановление бюрократической вертикали, то есть на возвращение к прежнему, традиционному для России устройству.
          А устройство это именно такое, от которого теперь пытается откреститься наш нынешний президент: монополия на власть государственной бюрократии, порождаемая этим коррупция, государственно-монополистический капитализм и несостоятельный и неэффективный государственный менеджмент.
         Никакая модернизация не сделает эту систему конкурентоспособной. Чтобы преодолеть вековую отсталость нужно, прежде всего, отказаться от системы, которая обуславливает наше хроническое отставание. Сколько бы ни модернизировали паровоз, но если даже поставить на него электронный блок управления подачей пара, он так и останется провозом с соответствующим этой системе КПД.
         Сегодня вопрос стоит так: либо мы начинаем последовательно двигаться к демократии, либо все, о чем мечтает в своей статье Медведев, останется очередной красивой сказкой для наивных россиян. Которые хотя и перестали уже верить в чудеса, но еще верят, что светлое будущее может быть построено только неустанным попечительством «нашей партии и правительства».