Вестник гражданского общества

Междисциплинарное исследование на стыке политической экономии, естествознания и математики

Статья приурочена к 85-летию ученого, новатора и популяризатора науки Владислава Фельдблюма*

Владислав Фельдблюм 


«Нам нужны экономисты типа Нильса Бора, де-Бройля, Гейзенберга и Дирака,
чтобы реконструировать или революционизировать экономическую теорию так же,
как эти люди революционизировали физическую теорию».

Гардинер Минс [1]
 
«Мы должны говорить и работать для сотрудничества между научными дисциплинами…
которое может расширить экономические перспективы и привести политическую экономию
в рабочее взаимодействие с более реалистичными концепциями благосостояния».

Джон Морис Кларк [2]
 
«Для того, чтобы углубить фундамент нашей аналитической системы, необходимо
без колебаний выйти за пределы экономических явлений, которыми мы ограничивались до сих пор».

Василий Леонтьев [3]
 
 
Как показало время, познание законов общественного производства является весьма сложной задачей. Её решение невозможно без опоры на методологию и обществоведения, и естествознания, и математики. В советской политической экономии взаимодействие наук скорее декларировалось, чем осуществлялось. И до сих пор можно услышать высказывания о принципиальной невозможности использования методов естествознания в сфере общественных наук. Любые попытки в этом направлении ещё не так давно объявлялись «механицизмом», и за это можно было поплатиться потерей работы, свободы и даже жизни. Между тем, вся история науки – это непрерывная цепь взаимодействия и взаимопроникновения различных научных дисциплин. Очевидно, общественные науки, в том числе политическая экономия, не смогут и дальше оставаться на обочине объективного процесса интеграции научного знания.
 
Состояние этой проблемы на рубеже IX – XX веков предельно точно охарактеризовал В. И. Вернадский: «Несомненно, перенос в область социологии научных идей и конструкций, выросших на почве естествознания и математики, не принес тех результатов, какие от них ожидались. Нет у нас ни социальной физики, ни социальной механики; далеки, в общем, методы исследования и особенно формы представлений общественных наук от методов и схем естествознания.
 
Отчего это произошло? Являются ли эти попытки по существу невозможными вследствие коренного различия явлений общественных и явлений, охваченных научными методами естествознания? Или эти попытки были преждевременны, время для них не приспело, а в новой научной обстановке результаты усилий будут иные? Или, может быть, были иные причины, которые указывают, что явление, которое перед нами раскрывается, было гораздо более сложным? Нам кажется, что именно так обстоит дело» [4]. Хорошо сказано. Но ещё задолго до этого Фридрих Энгельс в «Диалектике природы» сетовал на то, что политическая экономия – это «совершенно чуждая нашим естествоиспытателям область» [5, т.20, с.422]. Это и в самом деле было досадно, учитывая, что именно естествоиспытатель Уильям Петти был родоначальником классической политической экономии.
 
Объект изучения общественных наук, в отличие, например, от физики или химии, включает самого человека. Это сильно затрудняет научный подход. Кроме того, общество – это не просто сумма индивидов, а значительно более сложная система. Его изучение значительно труднее, чем изучение психологии человека. Более того, исследование общественных процессов осложняется непрерывно изменяющимся характером общества.
 
Все эти сложности и сами по себе могли бы объяснить тот факт, что естественные науки достигли более значительных успехов, чем, например, политическая экономия. Однако, как указывал Джон Бернал, «весьма сомнительно, чтобы все эти причины, вместе взятые, могли объяснить отставание общественных наук: они скорее похожи на оправдание отставания, чем на его причины» [6, с.531]. Более важной причиной «хронического отставания» общественных наук от естествознания Бернал считает классовую структуру общества. Это, по его мнению, сильнее, чем что-либо другое, препятствует становлению беспристрастной общественной науки. «Во всех антагонистических обществах общественные науки неизбежно являются продажными», - утверждает Бернал [там же, с.533]. С этим можно согласиться. Но уточним от себя – если эти науки делаются людьми, чьё материальное или общественное положение напрямую зависит от того, какие результаты или выводы они обнародуют. Довольно редко, но все-таки встречаются независимые обществоведы, чьим результатам и выводам можно доверять.
 
По принятой системе классификации общественные науки и естествознание помещаются в противоположных концах ряда. Этот ряд начинается с математики и идет через физику и химию к биологии животных, к биологии человека, к психологии и, наконец, к философии и социологии. Но на самом деле общественные и естественные науки являются не обособленными учениями, а «единым исследованием единого развивающегося мира, сколько бы ни было его разветвлений и как бы они ни различались между собой», - считает Бернал [6, с.537]. Взаимопроникновение методов и понятий различных научных дисциплин выражает сегодня одну из важнейших тенденций развития – интеграцию научного знания в результате междисциплинарных исследований. Начало этой тенденции отметил ещё полвека назад Питер Друкер в своей замечательной книге «Век перемен». Он прогнозировал выход на авансцену принципа системности, комплексного познания мира. Он отмечал: «Область познания находится в состоянии непрерывного изменения. Существующие области науки, отрасли и дисциплины не сохранятся надолго… Все учреждения, как нам представляется, нуждаются в обновлении. Университет не является исключением. По крайней мере, университет нуждается в свободе введения новых дисциплин и объединения традиционных дисциплин на новых путях» [7]. Друкер подчеркивал, что сила научного познания существует только в его приложении к труду. Труд же, по его мнению, «нельзя определить в терминологии дисциплин», ибо «конечные результаты труда междисциплинарны по своей природе». Эти важные прогнозы Друкера в полной мере подтвердились всем ходом развития науки.
 
Важную роль в научном познании играет математика. Ещё Леонардо да Винчи утверждал, что «ни одно человеческое исследование не может называться истинной наукой, если оно не прошло через математические доказательства» [8]. Это утверждение может показаться слишком категоричным. Тем не менее, оно подтверждается всей историей развития естествознания. Во времена Фридриха Энгельса применение математики в механике твердых тел было «абсолютное», в механике газов – «приблизительное», в механике жидкостей – «уже труднее», в физике – «больше в виде попыток и относительно», в химии – «простейшие уравнения первой степени», а в биологии – «равно нулю» [5, т.20, с.587]. В настоящее время мы имеем совершенно иную ситуацию. Уже не только в физике (которая сегодня вообще немыслима без математики), но и в химии, и в биологии математика занимает важное место. Возникли новые науки, такие как математическая физика, математическая химия, математическая психология. По справедливому утверждению академика Н.Н.Моисеева, «стало ясно, что принципиально нематематических дисциплин вообще не существует» [9]. Многие гуманитарные науки уже в той или иной степени испытывают потребность в математическом мышлении. Математика является одним из мостиков, которые объединяют гуманитарное и естественно-научное мышление. Её синтезирующая роль велика, ибо с её помощью духовные ценности, накопленный опыт и научная культура перемещаются из одной сферы интеллектуальной деятельности в другую.
 
Более того, роль математических методов исследования возрастает с усложнением предмета исследования. И не потому, что математика имеет дело с количественными оценками, как принято обычно думать. Главное в том, что «математика изучает отношения, качественные особенности» [10, с.43]. Изучение сложных явлений требует разнообразной компетентности, выходящей за узкопрофессиональные рамки, требует объединения усилий ученых. Неизбежным этапом междисциплинарных исследований является диалог между исследователями разных областей знания. Роль диалога возрастает по мере усложнения предмета исследования. Это относится и к диалогу между математиками и нематематиками. В этом случае, как отмечает Моисеев, требуется «объединение формальных методов мышления, свойственных математике, с неформальными методами, традиционными для гуманитарных дисциплин» [там же, с.52]. Математические методы в общественных науках постепенно занимают достойное место. Подтверждается справедливость утверждения Моисеева, что «именно здесь эти методы особенно нужны» [там же, с.112].
 
Стремление использовать математику в политической экономии проявилось ещё у её родоначальников. Так, Уильям Петти в предисловии к своей «Политической арифметике» сообщал о намерении вступить на путь «выражения мыслей на языке чисел, весов и мер» вместо того, чтобы «прибегать к умозрительным аргументам» [цит. по 11]. Обостренный интерес к применению математики в политической экономии проявлял Карл Маркс. Он писал Ф.Энгельсу в 1873 году: «Ты знаешь таблицы, в которых цены, учетный процент и т.д. и т.п. представлены в их движении в течение года в виде восходящих и нисходящих зигзагообразных линий. Я неоднократно пытался, для анализа кризисов, вычислить эти повышения и понижения как неправильные кривые и думал (да и теперь ещё думаю, что с достаточно проверенным материалом это возможно) математически вывести из этого главные законы кризисов» [5, т.33, с.71-72]. Более скептически в этом отношении был настроен Альфред Маршалл. По его мнению, «на деле весьма сомнительно, чтобы была сколько-нибудь значительная польза от применения сложных математических формул» [12]. Но и Маршалл не отрицал значения математических методов исследования экономических явлений. Это, как он выразился «сослужило большую службу».
 
Так или иначе, но, независимо от мнений тех или иных представителей политической экономии, возникла и до сих пор развивается математическая школа в экономической науке. Её основателем считается Антуан Курно, выпустивший в 1838 году книгу «Исследование математических принципов теории богатства» Книга осталась не замеченной современниками. В ней Курно, в частности, впервые сформулировал на строгом языке математики закон совокупного спроса в зависимости от цен D=F(p). Работы Курно начали использоваться лишь в 70-х годах XIX века, когда экономико-математическая школа оформилась как самостоятельное направление. В развитие математической экономики большой вклад внесли Г. Госсен, Л. Вальрас, У. Джевонс, В. К. Дмитриев, Ф. Эджуорт, В. Парето, Дж. фон Нейман, Я. Тинберген, В. В. Леонтьев, Г. А. Фельдман, П. Самуэльсон, К. Эрроу, Д. Хикс, Р. Солоу, Л. В. Канторович, Т. Купманс, В. С. Немчинов, В. В. Новожилов, А. А. Петров и др. В то время как на Западе математическая школа имела условия для устойчивого развития, в нашей стране положение было иным. Начатые в 20-х годах исследования по экономико-математическому моделированию были грубо прерваны ревнителями чистоты марксистской политэкономии. Лишь позднее возникли условия для их продолжения и развития. Начало было положено выдающимися работами Л. В. Канторовича в 1938-1939 гг. Он фактически основал новую область прикладной математики – линейное программирование. В 1975 году Л. В. Канторовичу совместно с Т. Купмансом (США) была присуждена Нобелевская премия за исследования в области оптимального использования ресурсов. В 1957 – 1958 гг. в стране создаются первые экономико-математические подразделения, в вузах начинается подготовка специалистов по применению в экономике математических методов и электронно-вычислительной техники. Были созданы Центральный экономико-математический институт (ЦЭМИ) и другие центры такой же направленности. Были организованы Главный вычислительный центр Госплана СССР и вычислительные центры госпланов союзных республик.
 
Но при всём этом, отношение официальной советской политической экономии к использованию в этой науке математических методов оставалось если не враждебным, то противоречивым и настороженным. С одной стороны, говорилось о необходимости для экономистов «знать и уметь использовать приемы математического анализа» [13, с.95]. С другой стороны, эти методы объявлялись «социальным заказом», который выполняется «представителями математического направления в буржуазной политической экономии» с целью «побить логику Маркса железной логикой математических вычислений» [там же, с.98]. Сначала декларируется, что в «политико-экономических исследованиях математические методы могут оказать существенную помощь», и тут же следует критика в адрес «современных буржуазных экономистов», которые «уводят политическую экономию в мир обезличенных формул, матриц, графиков и т.п.» [там же, с 100].
 
Сказанное показывает, что плодотворному взаимодействию политической экономии с математикой препятствуют те же рутинные подходы, которые мешают конструктивному взаимодействию политической экономии с естествознанием. Без конца ссылаются на слишком большую сложность общественных процессов, чтобы применять для их изучения математические методы. Не отрицая полностью этой аргументации, следует обратить внимание скептиков на её принципиальную ошибочность. Почти все эти аргументы уже приводились несколько столетий тому назад по поводу тех наук, в которых ныне математика является основным методом исследования. Приводят и такой аргумент: зачем применять математику вместо общедоступной логики? Или, иначе говоря, зачем нужна математика там, где «всё ясно» и без неё? Задавая такие вопросы, обычно упускают из виду, что многие научные результаты, которые сегодня кажутся очевидными и бесспорными, сначала были найдены и сформулированы с помощью математических методов. Более того, длительные и бесплодные дискуссии по поводу иных мнимых «истин» могли бы давно и успешно закончиться, если бы заядлые спорщики захотели и смогли сопоставить свои аргументы на строгом математическом языке. Подобно тому, как никто уже давно не разводит дискуссий по поводу истинности таблицы умножения.
 
Впечатляющие попытки использовать междисциплинарный подход к изучению экономических процессов были предприняты в России вскоре после Октябрьской революции. Прежде всего, следует назвать исследования выдающегося русского мыслителя, философа и экономиста Владимира Александровича Базарова (Руднева). Примечательным фактом его биографии является впервые осуществленный перевод на русский язык «Капитала» Карла Маркса (совместно с И. И. Скворцовым-Степановым). Среди обширного научного наследия В. А. Базарова особенно сильное впечатление производят его оригинальные и необычайно смелые исследования, посвящённые аналогии между экономическими и природными явлениями. В 1923 году он опубликовал статью "К методологии изучения денежной эмиссии" [14]. В ней Базаров отметил, что "уравнения, формулирующие законы эмиссии, тождественны с уравнениями идеальных газов". По мысли Базарова, денежная масса в обращении "действует аналогично давлению газа", а курс рубля "подобен объёму газа". Ёмкость рынка, согласно Базарову, характеризует "уровень энергии системы" и ставится в соответствие величине, равной произведению постоянной Клапейрона на абсолютную температуру газа. Доход от эмиссии Базаров сравнивает с работой газа при расширении. Он подчёркивает: "Это не случайная аналогия, не курьёзное совпадение, а один из бесчисленных примеров действительного единства или, точнее говоря, тождества организационной структуры в явлениях, по материальному составу своему совершенно различных". Это был поистине гениальный взлёт научной мысли, до сих пор не получивший достойной оценки в научном мире.
 
Этот вывод В. А. Базаров развивал и в своей книге [15]. Он делает попытку "применить к изучению динамических закономерностей общественного хозяйства конструктивные модели по образцу точного естествознания". Это было встречено экономической элитой с негодованием. Многочисленные титулованные оппоненты в один голос заговорили о принципиальной "неприменимости" математических методов к обществоведению по причине качественного своеобразия и большой сложности общественных явлений. Но такое отношение не остановило Базарова. По его мнению, отрицать сложность общественных явлений, конечно, не приходится. Но эта сложность не есть нечто исключительное. "Многие биологические, химические, физические процессы ничуть не менее сложны, чем процессы социальные, что отнюдь не исключает возможности применения точных методов количественного анализа", - отвечал Базаров оппонентам [15, с. 66].
 
Рассматривая процесс распродажи товаров на рынке, В. А. Базаров сравнивает его с химической реакцией водного раствора соды с соляной кислотой. Он рассуждает следующим образом: "Несколько упрощая процесс, можно допустить, что реакция превращения соды в поваренную соль (реализация единицы товара на рынке) происходит каждый раз, когда молекула соды встречается с молекулой соляной кислоты (когда нуждающийся в товаре покупатель фактически наталкивается на товар)... Покупатели нашего товара, в отличие от молекул, наделены сознанием и волей; их намерения, планы, расчёты бесконечно разнообразны, но, во всяком случае, не более разнообразны, чем те стихийные толчки, которые постоянно испытывают находящиеся в растворе молекулы, наталкиваясь друг на друга и на молекулы растворителя. Поэтому, поскольку мы имеем дело с массовым и притом анархически-рыночным процессом, нет никаких оснований утверждать, что статистические закономерности будут здесь при прочих равных условиях менее строги, чем в кинетической теории газов или в теории растворов" [15, с. 70]. Столь подробное цитирование - дань моего уважения к трудам Базарова и восхищения его поразительной наблюдательностью, смелостью и широтой мышления. К сожалению, этому талантливому учёному не суждено было продолжить свою работу. Если вдуматься, приходишь к выводу: столь "крамольные" взгляды Базарова в то время и в той обстановке были не менее смелыми, чем высказывания Джордано Бруно и Галилея в эпоху средневековой инквизиции. И последствия этих взглядов оказались столь же трагичными. Базаров не захотел подобно Галилею отречься. Он пошёл по пути Джордано Бруно и был наказан, но всё-таки более "цивилизованным" способом: не путём сожжения на костре, а арестом, ссылкой и безвременной кончиной.
 
Не менее интересны исследования Александра Николаевича Щукарёва (1864-1936). Он, профессор химии Харьковского политехнического института, был человеком необычайно широких научных интересов. Известен как специалист в области термохимии, конструктор "механической мыслительной машины", экономист, философ, публицист. Его оригинальные взгляды на природу экономических явлений очень интересны. В 1925 году в Одессе Щукарёв публикует статью, название которой говорит само за себя [16]. Он пишет: "Прочтя это заглавие, читающий, несомненно, спросит, что общего между термодинамикой как наукой о тепле, или кинетикой как наукой о движении и явлениями общественной жизни? Можно ли их как либо сопоставлять или сравнивать? Ответом на этот вопрос послужит всё содержание настоящей статьи..." А. Н. Щукарёв пришел к этому, разрабатывая в течение 25 лет до этого узкие физико-химические проблемы. Ему, как он пишет, "сразу бросилась в глаза полная конструктивная аналогия общественных и химических процессов". Он показал, что одно и то же кинетическое уравнение описывает и скорость физического процесса растворения вещества, и скорость экономического процесса продажи товара на рынке. И сделал смелый вывод: "Вычисления эти показывают, что в области социальной кинетики возможны такие же точные предсказания или предвычисления, как и в области точных наук". Более того, А. Н. Щукарёв показал, что по аналогичному закону скорости идут процесс заключения браков между мужчинами и женщинами, процесс совершения преступлений, смертность населения. Общий вывод А. Н. Щукарёва звучит следующим образом: "К обществу как системе, состоящей из собрания независимо действующих индивидуумов, могут быть с успехом прилагаемы законы и понятия термодинамики и кинетики". А. Н. Щукарёву повезло. Он не был репрессирован. Просто для него в 1936 году были созданы невыносимые условия, вынудившие его уйти в отставку, хотя он, несмотря на солидный возраст, ещё мог плодотворно работать.
 
Исследования А. Н. Щукарёва продолжил его сотрудник Г. А. Прокопович. Будучи не химиком, а аспирантом кафедры политической экономии Харьковского университета, Г. А. Прокопович в 1926 году опубликовал в "Украинском химическом журнале" интересную работу [17]. Он разработал понятие непрерывно изменяющейся вероятности и применил его к описанию скорости химической реакции и процесса купли-продажи товаров на рынке.
 
Нельзя не назвать и оригинальные работы выдающегося русского экономиста, академика Николая Дмитриевича Кондратьева (1892-1938). Он всемирно известен как автор теории «длинных волн» экономических кризисов. Менее известны, но не менее важны его междисциплинарные исследования на стыке экономики, естествознания и математики. В марте 1924 г. он сделал доклад в Институте экономики Московского государственного университета на тему: "К вопросу о понятиях экономической статики, динамики и конъюнктуры". В этом докладе обсуждается возможность перенесения некоторых физико-химических понятий в область экономики. Был сделан следующий вывод: "Различие объекта исследования этих наук не может служить препятствием для расширения понятия обратимых и необратимых процессов до применения его к явлениям экономическим. Иначе говоря, понятие обратимых и необратимых процессов в экономике можно рассматривать как частный случай более общего понятия о них" [18]. Неординарные научные взгляды Н. Д. Кондратьева подверглись резкой критике. Он был снят с работы, арестован и расстрелян. Реабилитирован в 1963 году.
 
К сожалению, талантливым русским ученым того периода не суждено было продолжить свои междисциплинарные исследования. Их смелые попытки производят большое впечатление. Конечно, это были лишь первые шаги на пути соединения экономической теории с естествознанием. Ещё не было нынешнего арсенала экономико-математических методов, не было современного уровня развития наук о природе и обществе. Отсутствовала свободная творческая атмосфера, необходимая для нетривиальных научных исследований. Любое такое исследование было обречено на гибель в прокрустовом ложе официальной идеологии. А самое главное - не хватало исторического опыта, на базе которого только и смогла появиться современная общеэкономическая теория – междисциплинарная и математическая политэкономия [19-21].
 
 


 
* Владислав Фельдблюм – ученый, доктор химических наук, автор многих открытий в области химии. При этом сфера его научных интересов не ограничивается одной дисциплиной, он также занимается экономикой, историей, философией, политикой. На стыке этих наук Владислав Фельдблюм разработал современную общеэкономическую теорию. Кроме того, он - неутомимый популяризатор науки, яркий публицист. Вестник CIVITAS гордится, что такой неординарный человек является его постоянным автором и большим другом.

 
Ссылки на литературные источники
 
1. Means G. C. The Corporate Revolution in America (Economic Reality vs. Economic Theory). – New York – London, 1964, p. 72.
 
2. Clark J. M. Economic Institutions and Human Welfare. – New York, 1957, p. 169.
 
3. Леонтьев Василий. Экономические эссе. Теории, исследования, факты и политика. Пер. с англ. – М.: Политиздат, 1990, с.271.
 
4. Вернадский В. И. Избранные труды по истории науки. – М.: Наука, 1981, с.223.
 
5. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е издание.
 
6. Бернал Дж. Наука в истории общества. Пер. с англ. – М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1956.
 
7. Drucker P.F. The Age of Discontinuity: Guidelines to Our Changing Society. – New York, 1968, p. 349-352.
 
8. Леонардо да Винчи. Избранные естественнонаучные произведения. – М.: Изд. АН СССР, 1955, с. 11.
 
9. Моисеев Н. Н. Математика ставит эксперимент. – М.: Наука, 1979.
 
10. Моисеев Н. Н. Человек, среда, общество (проблемы формализованного описания). – М.: Наука, 1982.
 
11. Аникин А. В. Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса. – М: Политическая литература, 1985.
 
12. Маршалл А. Принципы политической экономии. Пер. с англ. – М.: Прогресс, т. 1, 1983, с. 146.
 
13. Пешехонов В. А. Введение в политическую экономию. Учебное пособие. – Л.: Изд. Ленинградского университета, 1989.
 
14. Базаров В. А. К методологии изучения денежной эмиссии. "Вестник Социалистической Академии", 1923, книга 4, с. 28-100.
 
15. Базаров В. А. Капиталистические циклы и восстановительный процесс хозяйства СССР, 1927.
 
16. Щукарев А. Н. Термодинамика и кинетика общественных процессов. "Наука и техника" (Одесса), 1925, №5-6, с. 12-30.
 
17. Прокопович Г. А. Механические модели кинетики химических процессов. "Украинский химический журнал", 1926, том 2, № 2, с. 81-104.
 
18. Кондратьев Н. Д. Проблемы экономической динамики. - М.: "Экономика", 1989, с. 61.
 
19.Фельдблюм В. Ш. К общеэкономической теории через взаимодействие наук. – Ярославль, Типография Ярославского государственного технического университета, 1995.
 
20. Владислав Фельдблюм. Вторжение в незыблемое: путь химика в политическую экономию. – Ярославль, ООО «Ещё не поздно» НТЦ «Рубеж», 2007.
 
21. Владислав Фельдблюм. Междисциплинарная общеэкономическая теория в действии. – Ярославль.  Изд-во ИПК «Индиго», 2015.


 
 

ВЛАДИСЛАВ ФЕЛЬДБЛЮМ


05.11.2019



Обсудить в блоге




На эту тему


На главную

!NOTA BENE!

0.033005952835083