Вестник гражданского общества

На фотоснимках, сделанных 2 сентября 2008 года,

запечатлены незаживающие и гноящиеся раны на ногах Зубайра.

Обращаю внимание – так ноги Зубайра выглядят

после нескольких месяцев «лечения» в ЛИУ–15   

          В настоящее время в тюрьмах России находится – по различным данным – от 5 до 20 тысяч жителей или уроженцев Чеченской Республики. Как правило, эти люди пользуются репутацией бандитов, террористов, особо опасных уголовников и т. п., и получают самые тяжелые приговоры по соответствующим статьям УК РФ. Зачастую их бросают в тюрьмы или лагеря без суда и следствия, иногда по сфабрикованным обвинениям, принимая в качестве доказательства их вины признания, полученные под невыносимыми пытками. Более того, часть заключенных содержится в секретных зонах, их имена не опубликовываются, и родственников не уведомляют о местах их пребывания. Эти люди просто исчезают из жизни.
          В тюрьмах и колониях к большинству заключенных-чеченцев применяются методы, характерные для Большого Террора сталинских времен: постоянные пытки, побои, издевательства. Многие из них умирают, не выдержав пыток, или их просто убивают или отравляют. Так произошло с Салманом Радуевым, Турпал-Али Атгериевым, Асланбеком Алхазуровым и многими другими, чьи имена были не столь известны. Официальные версии гласили: «умерли при невыясненных обстоятельствах». Никакого следствия и экспертиз не проводилось, родственникам провести их было отказано.
          Жизнь чеченцев в российских тюрьмах находится в гораздо большей опасности, чем остальных заключенных, осужденных по тяжелым уголовным преступлениям на те же сроки. Вот лишь одна из таких судеб, ставшая мне известной.
          В августе 2007 года Зубайр Исаевич Зубайраев, 1978 года рождения, проживавший в с. Толстой-Юрт Грозненского сельского района, был осужден Верховным судом Чеченской Республики по сфабрикованному делу по ст. 317 и ст. 222 (УК РФ (по совокупности 5 лет строгого режима). Статья 222 – это «хранение оружия». Однако никакого оружия, никакого пистолета или автомата в качестве вещественного доказательства в деле не фигурировало, ни в одном процессуальном документе ничего подобного не зафиксировано. Государственный адвокат – нанятый работниками силовых структур – взял с родственников Зубайра 7000 долларов, но не сказал на суде ни слова в защиту своего клиента.
          Для отбывания срока Зубайраев был направлен в колонию ЯР-154/25 г. Фролово Волгоградской области. С первых дней пребывания в колонии он подвергался жестокому избиению, пыткам, ему была пришита нашивка с надписью «склонен к побегу, особо опасен» – такая же отметка была сделана и на папке с его личным делом. Подобные нашивки обыкновенно получают все чеченцы, поступающие в колонии – их априори считают опасными террористами. Каждые два часа они обязаны отмечаться у начальства, а в связи с военными действиями в Грузии – вообще через каждый час. Во время праздников типа «Дня колонии», когда остальным заключенным разрешают дополнительные свидания с родственниками – их сажают в карцер, потому что якобы боятся побега.
          Во Фролово в камеру, где находился Зубайр, систематически заходили сотрудники колонии в масках, которые, используя пластиковые бутылки, наполненные жидкостью (чтобы не оставалось видимых следов), избивали его до потери сознания, били по всему телу. Непосредственное участие в этом принимали заместитель начальника колонии по БОР (безопасности и оперативной работе) А. П. Рябов и начальник отдела безопасности колонии Р. Г. Павлов. Избивали дубинками, прикладами, подключали к телу Зубайра электрический ток (провода привязывали к мизинцам рук). Наносили удары по пяткам, по голеням ног. Еще делали уколы, какие именно – не говорили, но после этих уколов Зубайру становилось очень плохо, его самочувствие резко ухудшалось, с ним случались обмороки. Медики обнаружили у него «множественные ушибы лица, головы, тела, верхних конечностей, ушибленная гематома переносицы, гематомы по всему телу». Когда он терял сознание, его отливали водой и снова жестоко избивали. Чем уфсиновские палачи обосновывали столь зверские пытки, сравнимые с теми, что имели место в гитлеровских концлагерях? Да очень просто – изначально существовал приказ его «ломать», потому что он чеченец и вдобавок осужден по таким статьям. Поступило указание создать для него и других чеченцев «лагерь смерти» – что и было сделано.
           Медицинская помощь, естественно, не оказывалась – даже сами побои не фиксировались. Кроме того, Зубайра постоянно в нарушение закона за любую мелочь и даже вообще безо всякой причины помещали в штрафной изолятор (тяжело больного человека!). От него требовали исполнения того, что противоречит его жизненным принципам (например, он как верующий мусульманин не мог есть свинину, которую ему специально подавали на обед). Если он отказывался что-либо выполнять, то его уводили из камеры и снова избивали, а когда возвращали обратно, сокамерники видели, что он был весь с головы до ног в крови. Сотрудники колонии угрожали, что его задушат в камере, если напишет жалобу. Зимой отбирали у Зубайра теплую одежду, выводили легко одетого и разутого на мороз и заставляли стоять босыми ногами на снегу, доводя до того, что он падал и терял сознание – тогда в бессознательном состоянии волоком тащили обратно в камеру. Били головой о решетку кровати, по нескольку дней не давали еды, а передачи, привозимые ему родственниками, воровали, говоря ему, что их украли другие заключенные.
          25-я колония во Фролово вообще считается пыточным учреждением. В Чечне заключенных, отбывающих наказание, запугивают этапированием в Волгоградскую область, в первую очередь – именно в 25-ю колонию. Режимные требования там незаконны. Осужденные находятся в постоянном нервном напряжении. Вследствие этого многие режут вены, множество случаев самоубийств и суицидальных попыток. Недозволенными методами, избиениями и пытками заключенных принуждают выполнять незаконные требования администрации.
Сразу после случившегося родственники Зубайра обратились сначала в прокуратуру Волгоградской области, а затем и в прокуратуру РФ. Направлял аналогичный запрос парламент Чеченской республики. Но из прокуратуры РФ пришла отписка, что якобы «фактов насилия в отношении Зубайраева не выявлено». В итоге, несмотря на рассказы очевидцев – других осужденных – и задокументированные свидетельства нанесенных увечий, уголовное дело по факту истязания Зубайра сотрудниками фроловской колонии так до нынешнего времени и не было возбуждено. Вот так прокуратура, которая призвана следить за порядком в исправительных учреждениях, покрывает садистов в погонах. На самом деле там прекрасно знают, что происходит за стенами колоний – но не предпринимают никаких мер, наоборот, способствуют процветанию такой системы. Палачи из нижестоящих органов согласуют свои действия с вышестоящими – получается круговая порука. Это, кстати, общая позиция всех работающих в системе исполнения наказания: жалобы писать бесполезно, все равно ничего не докажешь, а если даже и докажешь, что тебя искалечили пытками, то все равно умрешь в тюрьме, мы способны создать тебе не просто жестокий, а максимально беспощадный режим, чтобы не дать тебе выйти на свободу живым. Это страшная система – если ты однажды попал туда, то выйти из нее невредимым, здоровым морально и физически почти невозможно – тем более, если ты чеченец. Чеченцев, даже не участвовавших в боевых действиях против федеральных войск, преследуют за саму принадлежность к этой национальности, кроме того, как правило, им дают такие статьи, которые автоматически подразумевают всевозможные ущемления их прав. Зубайр, кстати, не воевал ни в первую, ни во вторую чеченскую, не скрывался от властей, не совершал никаких преступлений.
          От ударов дубинки Зубайр получил тяжелую травму головного мозга, в результате чего у него до сих пор случаются частые приступы с потерей сознания, повреждены внутренние органы, сильные боли в области сердца, почек и печени, перебиты ноги, он не может передвигаться и обслуживать сам себя без посторонней помощи.
          После неоднократных жалоб на побои, с многочисленными следами истязаний, гематомами и ссадинами, Зубайраев был переведен сначала в 9-ю колонию г. Волгограда, потом госпитализирован в ЛИУ-15. Когда его переводили из Фролово в Волгоград, один из сотрудников ЯР 154/9 сказал ему, что живым он домой все равно не вернется, пусть даже и не надеется.
          Но и здесь пытки не прекратились. Теперь от Зубайра стали требовать, чтобы он подписал заявление, что не имеет никаких претензий к сотрудникам фроловской колонии, мучившим его. Добивались, естественно, все тем же испытанным способом – избиениями и пытками. На фотографиях, сделанных при осмотре его специально приглашенной комиссией, он выглядел ужасно – весь опухший, в сплошных синяках, с огромной ссадиной на лбу. Как рассказывает его сестра Малика: «На свидании мы с сестрой начали звать по имени брата, так как он был неузнаваем, он открыл пальцами руки нижние веки глаз. Из уголков глаз потекла кровь. Лишь после этого он узнал и обнял нас. Когда он снял шапку с головы, мы с сестрой еще больше ужаснулись, увидев у него на голове большую гематому и сильно опухшее лицо, полностью заплывшие глаза».
          Зубайр подал жалобу на одного из избивавших его – заместителя начальника ЛИУ-15. По факту нанесения тяжких телесных повреждений было возбуждено уголовное дело. Услышав об этом, начальство возмутилось: «Как смеет какой-то чеченец писать на нас жалобы!». И его стали в отместку бить еще больше, называя террористом. Ему говорили: «Ты еще на коллег наших показания даешь, тебе жить так мало осталось, а нам, чтобы списать твой труп, достаточно написать три бумажки». За три дня до состоявшегося 17 июня 2008 года длительного свидания с родными (кстати, вместо положенного по закону трехдневного с огромным трудом добились всего одного дня) он был зверски избит и брошен в карцер. Там ему трое суток не давали еды, морили голодом. Не выдержав всех этих издевательств, доведенный до отчаяния Зубайр хотел повеситься на собственной майке, но покончить с собой у него не хватило физических сил.
          Родственники других заключенных, побывав на свидании со своими близкими в ЛИУ-15 и видя, как мучают Зубайра, позвонили его сестре и сказали: «Если вы не увезете его отсюда в ближайшее время, то скоро заберете уже труп». Сестра выпросила у начальника колонии разрешение на свидание и приехала.
          Сейчас Зубайр находится в тяжелейшем состоянии – об этом свидетельствуют и врачи ЛИУ-15, и другие осужденные. Ему жизненно необходимо лечение в стационаре, но на все наши просьбы о переводе его туда руководство колонии придумывает все мыслимые и немыслимые причины для отказа. Неоднократные обращения родственников Зубайра и правозащитников с просьбой позволить ему получить адекватную его состоянию медицинскую помощь, результата не дали. Правозащитный центр ЧР писал официальные письма министру внутренних дел Чечни, Уполномоченному по правам человека в России, министру внутренних дел России и в другие инстанции. За Зубайраева вступались в том числе и официальные лица Чеченской Республики, включая президента – но не были услышаны даже они. Судя по всему, с учетом сообщений о других подобных случаях, приходящих из разных регионов России, мы имеем дело не с произволом отдельных сотрудников колонии, а со сложившейся системой, более того – с государственной политикой. В приватном разговоре с сестрой Зубайра заместитель начальника дал понять, что приказ «прессовать» заключенных-чеченцев идет сверху.
          Из поведения администрации и сотрудников колонии ясно видно, что они настроены именно против конкретного зэка – Зубайраева. Передачи, положенные ему, пропускают с большим трудом и после долгих уговоров, не позволяют звонить родным даже в разрешенное по графику время. О свиданиях и речи нет – я сама убедилась, как трудно добиться даже короткой встречи. Связь заключенного с семьей осуществляется исключительно через адвоката, от которого они и узнают об изменениях – как правило, не в лучшую сторону – в его здоровье. В качестве объяснений, почему надзиратели так строги к Зубайру, выдвигаются какие-то несуществующие нарушения. Мы с Маликой обошли множество инстанций – но везде разводили руками: «Ну, вы же понимаете, у него такая статья…». Лечения практически не проводится, родственников заставляют покупать дорогие лекарства – но дают их нерегулярно или не дают вообще, в результате чего за все время, проведенное Зубайром в этом так называемом лечебном учреждении (с февраля этого года), в его состоянии не только не наступило улучшения – напротив, оно заметно ухудшилось, в чем я сама удостоверилась. Подтверждает ухудшение здоровья заключенного и его адвокат Эдал-Бек Магомадов, которому удалось пробиться к нему на свидание – оно состоялось 2 сентября. По его словам, с момента предыдущего посещения произошли серьезные изменения в худшую сторону, а лекарств Зубайру не дают, даже обезболивающих. На лбу до сих пор огромная гематома – след от удара, раны на ногах от металлических заточек. Зубайру даже не дают костыль, чтобы он мог кое-как передвигаться, оправдывая это наличием у него полоски о склонности к побегу. Как вы представляете себе побег из тюрьмы на костылях?
          Кстати, о лекарствах. 20 августа нам с Маликой был дан список медикаментов, которые необходимо купить для Зубайра, что мы и сделали. 22 августа передали их в аптеку колонии. Но ни одного из этих препаратов Зубайр так до сих пор и не получил, вместо этого опять ему делали какие-то непонятные уколы, от которых становилось только хуже. Кроме того, санитары колонии также наносили Зубайру побои. В результате подобного варварского «лечения» каждый день, проведенный в ЛИУ-15, ухудшает его состояние. Оставаться там далее для Зубайра просто опасно, так как начальник и зам. начальника откровенно вымещают на нем злобу за отказ отозвать жалобу в прокуратуру. Очевидная цель их – сделать из него психически больного человека, чтобы все произошедшее с ним списать на эту болезнь. Заместитель начальника колонии В. Д. Дерипаско – тот самый, что избивал его, пригрозил (выбрав момент, пока начальник колонии находится в отпуске), что отправит Зубайра… в психиатрическую лечебницу. Обвинил его в симуляции – что якобы на самом деле он абсолютно здоров и только притворяется.
          Зубайр держится мужественно и стойко переносит страдания. Однако ему с каждым днем становится все хуже. Мне хотелось бы обратиться ко всем неравнодушным людям – пожалуйста, сделайте все, что в ваших силах, чтобы остановить это преступление – человека попросту убивают медленным и мучительным способом. Если не вмешаться, то завтра может быть уже слишком поздно.