Вестник гражданского общества

Глава СК при Генпрокуратуре РФ Александр Бастрыкин

          К годовщине образования самого молодого правоохранительного органа России глава Следственного комитета при прокуратуре Александр Бастрыкин публично попросил у руководства страны вполне предсказуемый подарок – позволить ему создать за рубежом официальные представительства его ведомства.
          Сокурсник Путина по юридическому факультету Бастрыкин как бы между прочим дал понять, что год прошел, внутри страны работа кипит, а так называемые «беглые олигархи», с которыми в свое время не смогла справиться Генпрокуратура, все еще не понесли заслуженное наказание. Мол, нужны новые полномочия, и «будет легче добиваться решений по выдаче преступников, объявленных Россией в международный розыск». Так дословно на торжественном собрании в честь первой годовщины СКП Бастрыкин и заявил. При этом оптимистично добавил, что к 2010 году численность сотрудников Следственного комитета будет увеличена на 4,5 тысячи человек.
          Существенной реакции на возможный подарок ко дню рождения в виде зарубежных филиалов пока не последовало, но знак, что мыслит руководитель Следственного комитета в правильном направлении, все-таки поступил. Очень кстати произошла утечка информации о том, что проштрафившаяся на опальных бизнесменах Генпрокуратура, лишенная год назад в пользу СКП функции следствия, может вообще прекратить самостоятельное существование и «слиться» с Минюстом. Учитывая внутриутробный конфликт между Генпрокуратурой и Следственным комитетом, можно считать такой слив из компетентных источников одновременно и подарком-сюрпризом ко дню рождения СКП, и предупреждением о необходимости более качественной работы.

          Год обмена пощечинами
          В течение всего первого года существования Следственный комитет потрясали скандалы. Неофициальное противостояние с Генпрокуратурой началось задолго до начала работы СКП. Еще в мае 2007 года Генпрокуратура назвала закон о создании Следственного комитета антиконституционным, а решение о выделении следствия в отдельный орган – ошибочным. СКП отреагировал в первые несколько дней своей деятельности в сентябре – на работу в Комитет не были приняты ключевые следователи прокуратуры, которые вели резонансные дела последних лет, включая дела ЮКОСа, Анны Политковской и Александра Литвиненко.
          В начале декабря Следственный комитет возбудил новое уголовное дело в отношении заместителя министра финансов России Сергея Сторчака, а уже на следующий день Генпрокуратура объявила о его закрытии. В ответ в СКП публично заявили, что это решение замгенпрокурора Виктора Гриня незаконно, так как было подписано задним числом. Реакция последовала в течение недели. Виктор Гринь распорядился о проведении масштабной проверки Следственного комитета со стороны Генеральной прокуратуры. Александру Бастрыкину удалось отбить этот «подарок» к первым 100 дням деятельности СКП, и, по сообщениям СМИ, проверка была перенесена на весну 2008 года. При этом в Следственном комитете отметили, что в ближайшее время особое внимание будет уделено расследованию нераскрытых и приостановленных прокуратурой уголовных дел. А в мае было возобновлено одно из таких дел, в котором фигурировал заместитель генерального прокурора России Александр Буксман. Через месяц Юрий Чайка запретил своим постановлением Бастрыкину расследовать это поднятое из архивов дело.
          Весной Бастрыкин как и глава Следственного комитета при МВД Алексей Аничкин выступили против создания единого следственного комитета в России, так как это существенно бы сократило их полномочия, в то время как генпрокурор Юрий Чайка эту инициативу российских властей полностью поддержал. 
          Между тем, эхо объявленной и отложенной прокурорской проверки все-таки к весне докатилось до СКП. В марте от должности был отстранен, а в апреле уволен в день своего рождения начальник Главного следственного управления Следственного комитета Дмитрий Довгий. Затем последовала серия громких отставок в СКП коллег Довгия, и пока старания бывших сотрудников через суд вернуть себе свои кресла и должности остаются безуспешными. Летом очередь дошла и до самого главы Следственного комитета Александра Бастрыкина, которого публично обвинили в незаконном ведении бизнеса в Чехии.
          В августе СКП заявил о сокращении числа преступлений в России, а в знающей толк в статистике Генпрокуратуре в пику отметили, что следователи просто стали меньше их регистрировать. В общем, на федеральном уровне в течение года конфликт, начатый, как это обычно бывает после любой реформы, с дележа помещений, людей и финансирования, развивался, переходя к публичным и уголовным обвинениям друг друга в нарушении законов. А в первую годовщину Следственный комитет отчитался громкими кейсами, количеством возбужденных и успешно расследованных уголовных дел, другими словами, тем, чего недосчиталась Генпрокуратура, тем, что у нее удалось отобрать.

          Федеральные амбиции в зеркале регионов
          Собственные итоги первого года жизни Следственного комитета подвели и работающие «на земле» в регионах России юристы, правозащитники, адвокаты и рядовые следователи образовавшегося ведомства. Они отметили, что вырвавшийся в федеральное информационное пространство конфликт Генпрокуратуры и Следственного комитета на местах в течение года практически не отразился. Громкие дела, связанные якобы с «противостоянием» между прокуратурой и следственным комитетом, это всего лишь дележ власти отдельными личностями, убежден бывший следователь прокуратуры, адвокат Рамиль Ахметгалиев. В Москве в основе конфликта – человеческий фактор и амбиции, просто там есть, что делить, поддерживает адвоката старший следователь одного из региональных Следственных комитетов: «В провинциальных городах еще лет 5-7 любые противостояния будут сглаживаться на личных контактах. Вражды не было и точно не будет, так как мы все друг друга знаем и не один год вместе проработали».
          Если баталии между сотрудниками СКП и Генпрокуратуры и разгораются, то кулуарно, например, из-за некачественно проведенного следствия, считает председатель чувашской правозащитной организации «Щит и меч» Алексей Глухов. Он подчеркивает, что в Чувашии прокуратура все чаще сталкивается в суде с такой проблемой и, следовательно, у прокурорских работников, как минимум, растет внутренняя напряженность. Коллега Глухова в Хакасии, руководитель Сибирского правозащитного центра, а в прошлом следователь милиции Дмитрий Ланцов, напротив, отмечает, что после образования Следственного комитета расслабились именно работники прокуратуры: «В процессах со стороны гособвинения стали участвовать или не подготовленные к процессам люди, или вообще неспособные выполнять такие функции. Гособвинители стали постоянно меняться, с материалами дела они знакомиться не успевают. Еще пришли молодые, неопытные и не желающие разбираться в тонкостях гособвинения сотрудники».
          «За год ни разу не слышала от представителя прокуратуры, что действия следователя Следственного комитета необоснованны, – рассказывает адвокат Ирина Хрунова. – Когда обжалуешь действия милицейского следователя, в процессах иногда такое случается. А следователи СКП, как правило, успели поработать в должности следователя прокуратуры. Видимо, действует правило «своих (хоть и бывших) не сдаем».
         В течение первого года конфликты вполне могли произойти из-за материального обеспечения Следственного комитета и Генпрокуратуры. Дело в том, что деятельность нового правоохранительного органа не была заложена в российский бюджет, и финансирование ему доставалось по остаточному принципу. Например, дали прокуратуре на освоение 10 единиц денег, она успешно освоила 8 и только две единицы направила на поддержание СКП».
          Пенсионер МВД, бывший милицейский следователь, а ныне председатель Забайкальского правозащитного центра Виталий Черкасов рассказывает, что у работников Петровск-Забайкальского межрайонного следственного отдела нет ни одной служебной машины, а они обслуживают районы, сопоставимые по территории со всей Московской областью. Логично, что если поставить правоохранителей в такие унизительные условия, сложно будет представить, как они будут защищать права других людей. Получается, что еще 8 сентября 2007 года, на следующий день после образования Следственного комитета, любой районный прокурор теоретически мог сказать следователю: «А кто ты такой? Отныне ты работаешь в другом ведомстве – вот и ищи машину, где хочешь». Во многих регионах такая ситуация не произошла по довольно банальной причине. Прокурорские сотрудники и представители Следственного комитета до сих пор работают бок о бок, в одних кабинетах. Кроме того, высока текучесть кадров, и эта ротация между СКП и Генпрокуратурой волнообразна. Сначала многие сотрудники перешли работать из прокуратуры в Следственный комитет, затем начался обратный отток людей: во-первых, по сообщению сотрудников СКП, в ведомстве Юрия Чайки зарплата выше, а во-вторых, работа более спокойная. Так, руководитель следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Алтайскому краю Александр Пономарев признался, что в его регионе покинувшие комитет сотрудники ушли на повышение в прокуратуру Алтайского края – «там работа легче, а труд следователя очень сложный, где-то даже грязный».

          Есть ли новшества?
          Опрошенные эксперты уверены, что за год существования Следственного комитета кардинально ничего в стиле работы прокурорского следствия не изменилось. В большинстве случаев остались те же самые люди. Сменились лишь запись в удостоверении и таблички на дверях. А вот новые сложности после образования СКП появились.
          Специализирующийся на защите мусульман от уголовного преследования адвокат из Ижевска Рустем Валиуллин обращает внимание на то, что человеку с улицы стало труднее подать заявление, так как появился дополнительный барьер. Сложность возникает даже у профессиональных юристов. «Если я хочу написать заявление о возбуждении уголовного дела в отношении кого-то, то сначала нужно долго выяснять, какому же подразделению оно подследственно. С прокуратурой было проще и яснее», – говорит адвокат Валиуллин.
          Адвокат Рамиль Ахметгалиев подчеркивает появившиеся трудности с получением информации о полном названии и месте нахождения территориальных органов Следственного комитета. Председатель Казанского правозащитного центра Игорь Шолохов также отмечает, что для простых граждан путь в компетентный орган, который может принять решение о возбуждении дела, увеличился на одно лишнее звено. Люди по привычке подают заявление в прокуратуру, и вынуждены ждать несколько дней, пока оно будет перенаправлено в Следственный комитет и затем рассмотрено, хотя сотрудники СКП и прокуратуры могут сидеть в соседних кабинетах. 
         Правозащитник из Чувашии Алексей Глухов дополняет: «После направления заявления о неправомерных действиях представителей государства в прокуратуру человек неожиданно узнает, что его жалоба была без рассмотрения передана еще в какой-то правоохранительный орган, где следователь зачастую тоже без рассмотрения выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. В итоге, и преступления нет, и нарушение закона тоже отсутствует. Неискушенный человек теряет веру в правосудие и надежду на защиту со стороны государства, мол, ворон ворону глаз не выклюет».

          Порочное наследство
          Итак, с появлением Следственного комитета россияне столкнулись с новой бюрократической путаницей. Чего стоит только обозначение должностей, которые способны запутать самого въедливого посетителя? Например, старший следователь по особо важным делам следственного отдела Следственного Управления Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Иркутской области. Между тем, нарушения, которые были свойственны прокурорскому следствию, в практике следователей СКП остались, видимо, в качестве незыблемого печального наследия.
          Правозащитники в регионах собрали свыше пятидесяти примеров так называемого «правового пинг-понга», когда следователь Следственного комитета выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, после активных действий обратившегося в суд заявителя отменяет это постановление, а затем снова выносит новый отказ в возбуждении дела. Такая порочная практика сложилась в течение десятилетия в прокуратуре и, по данным правозащитников, целиком перешла в Следственный комитет. В конкретных случаях речь может идти о десятках постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел, отмененных и затем заново вынесенных. Так многочисленные грубые нарушения права на эффективное средство правовой защиты из прокуратуры плавно перетекли в СКП.
         В результате, например, в Татарстане за год работы Следственный комитет не возбудил по фактам Казанского правозащитного центра ни одного уголовного дела за нарушение прав человека сотрудниками милиции. Алексей Глухов приводит в пример материалы проверки, переданные год назад из прокуратуры Чувашии Следственному комитету, по которым прокуратура вынесла 5 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. За год правозащитники пополнили свою нерадостную коллекцию еще 14 постановлениями об отказе, на этот раз вынесенными Следственным комитетом. По другому чебоксарскому делу было 7 отказных постановлений вынесено прокуратурой и 10 Следственным комитетом за первые 12 месяцев его существования. «Мне не известны случаи за последний год, когда прокуратура в Чувашии активно воздействовала на СКП с целью нарушить эту порочную систему «правового пинг-понга», – резюмировал Глухов.
         Ситуацию в Чувашии, Забайкалье, Хакасии и других регионах страны объяснил следователь Следственного комитета, который летом прошлого года был противником разделения прокуратуры, а сегодня считает его верным шагом в развитии правоохранительной системы. Дело в том, что следствие реально стало более независимым, сообщил источник. Раньше большое значение имели надзорные отделы. И они зачастую покрывали промахи следственного отдела. Допустим, следователь допустил ошибку, и в надзорный отдел поступает жалоба, что работник прокуратуры необъективен. Раньше надзорный отдел в таких случаях брал объяснение. Поскольку все это происходило внутри одного ведомства, в одних коридорах и курилках, в итоге действия следователя признавались законными, заявителю же сообщалось, что приведенные в его жалобе доводы не подтвердились. Когда же следствие вышло из состава прокуратуры, многие следователи созданного Следственного комитета боялись, что теперь заявления людей будут рассматриваться более независимо. «А вышло лучше. Сейчас представители прокуратуры считают, что нарушения в СКП – это проблемы самого СКП, и сильно не вмешиваются. Заявления-жалобы рассматриваются без особого рвения», – заявил источник.
         В качестве доказательства большей самостоятельности следователя после появления СКП бывший сотрудник прокуратуры, а ныне Следственного комитета привел весьма показательный пример. Допустим, нужно добиться подписания ходатайства о получении согласия суда на арест или обыск. Раньше после написания ходатайства необходимо было часа полтора потратить на стояние в очереди за подписью к заместителю прокурора, курировавшему следствие. Сейчас же достаточно зайти в соседний кабинет к руководителю следственного отдела, которому как представителю нижайшего руководящего звена (в отличие от зампрокурора), как правило, ничего не нужно объяснять, да и очереди нет. Если раньше прокурор мог в любое время напрямую у следователя затребовать какие-либо объяснения или материалы уголовного дела, сейчас затребовать он все также имеет право, но в ответ может получить рекомендацию обратиться к руководству следователя, то есть получить вежливый отказ.

         Перспективы и прогнозы
         В целом, по мнению экспертов, образовавшийся Следственный комитет в своей деятельности пока мало чем отличается от прокуратуры. В уголовном процессе различий между этими органами вообще нет, они выступают как единый «изобличающий, добивающийся осуждения» орган, делится мыслями адвокат Рамиль Ахметгалиев. В целом система осталась одна – подавление граждан, и доказывать что-то этой системе практически бессмысленно, уверен ижевский адвокат Рустем Валиуллин.
Спустя год после образования Следственного комитета, говорить о том, оправдалось ли разделение прокуратуры, скорее всего, пока преждевременно.
          Сейчас мы можем наблюдать за взлетами и падениями сотрудников обеих структур, где все как при революции: у каждого есть шанс вылезти из грязи в князи и наоборот, говорит Алексей Глухов. Сами сотрудники СКП и прокуратуры не почувствовали себя «разделенными» и продолжают ощущать себя одним целым. Прокурорская канцелярия принимает жалобы и другие документы как для прокуратуры, так и для Следственного комитета, заметила адвокат Ирина Хрунова. «Чтобы содержательно почувствовать себя другим органом, необходимо полное техническое разделение, также должен полностью смениться кадровый состав. Чтобы стали видны результаты разделения и его целесообразность, необходимо намного больше времени, чем один год. Возможно, десятилетие. Все-таки в начале осени прошлого года был реорганизован один из наиболее важных органов правоохранительной системы», - отмечает она.
          Правда, десятилетия у Следственного комитета все-таки нет. Несмотря на яркие и порой весьма аргументированные выступления главы СК при прокуратуре Александра Бастрыкина и главы СК при МВД Алексея Аничкина против создания единого следственного комитета, скорее всего, появление новой объединенной структуры – вопрос ближайшего времени. Возможно, полугода или года. Только дадут немного отдышаться от проявившихся конфликтов и демонстрации бицепсов. И, безусловно, нет никаких гарантий, что становление нового федерального ведомства не пройдет с таким же публичным и подковерным противостоянием. Ведь не для того затевалась реформа правоохранительных органов, чтобы быть оборванной на первых шагах. В противном случае можно будет с уверенностью сказать, что она действительно была ошибочной, и амбиции в сочетании с тяжелым наследием пока доминируют.