Вестник гражданского общества

          Жизнь каждого человека – уникальна. Невозможно найти двух людей, прошедших один и тот же путь. Даже в схожих обстоятельствах люди поведут себя по-разному, исходя из своих собственных представлений о том, как полагается поступать.
          Не секрет, что там, где один пойдет на лишения ради сохранения собственной цельности, другой найдет лишь возможность обогащения; там, где один будет печься об окружающих, другой – позаботится только о своей жизни, даже если попутно погубит несколько чужих; там, где один увидит благоприятную возможность для развития, другой – заметит лишь опасность, и постарается избежать её любой ценой… Именно ЦЕНА, представление о стоимости того или иного поступка и делает людей столь разными в одинаковых обстоятельствах.
          В экстремальных условиях есть предпосылки и для героизма, и для падения. Потому что в минуту опасности – во время войны, стихийного бедствия или просто несчастного случая, когда некогда размышлять над происходящим и нужно принимать решения, выходящие за рамки повседневного опыта – человек вынужден действовать инстинктивно, быстро и спонтанно. И в этих нечеловеческих условиях, когда все определяют инстинкты – ярко проявляется сущность человека, содержательное соотношение «человеческого» и «звериного», что и движет людьми тогда, когда для самоконтроля нет ни времени, ни места.
          Удивительно, но людей с высоким уровнем «человеческого» оказывается не так уж и мало! И еще удивительнее, что героем может стать человек, не блистающий красотой, не отличающийся физической силой, не примечательный незаурядным умом или ярким талантом. То есть, конечно, и обладатели этих достоинств имеют шансы проявить себя, но ведь не красота и талант делают их героями.
          Много можно найти примеров, когда слабые и даже немощные люди становятся в минуту опасности опорой другим: раненых спасают хрупкие женщины, маленький ребенок выносит из огня других детей. Откуда же берутся силы?
          И, в то же время, находятся и те, кто в таких же условиях действуют исключительно в своих интересах, забывая о всяком подобии нравственности и человечности. Инстинкт самосохранения присущ всем видам. Но даже животные могут проявлять подобие сочувствия к другим особям и заботиться об их спасении. Не так давно в Живом Журнале гулял из блога в блог, приводя в восторг многих пользователей, ролик из «You tube», на котором одна собака вытаскивала с дороги сбитую машиной другую. Однако, гораздо больше примеров тому, как звери поедают останки погибших собратьев, а, будучи голодными, видят добычу и в живых, более слабых себе подобных. Известны случаи, когда и люди поступают аналогично, оказавшись в экстремальных условиях.
          Почему-то многим кажется, что в обыденной жизни, далекой от катаклизмов, люди живут по другим законам. Мне представляется, что это не так. В каждом человеке независимо от пола, возраста, социального положения и жизненного опыта существует некий нравственный потенциал – у каждого свой. Чем же определяется это соотношение звериного и человеческого в каждой личности? Почему один, попав в беду, раскроется с самых возвышенных сторон, а другой – опустится ниже некуда? Где эта мера страха, заставляющая людей «жрать» себе подобных?
          Каждый раз эти вопросы встают передо мной, когда я думаю об Алексее Пичугине. Необычная судьба этого человека, полная драматизма, заинтересовала меня, когда я узнала из книг и статей Веры Васильевой подробности так называемого «Дела Пичугина». На одноименном сайте, посвященном Алексею Пичугину, я прочла подробности и детали, которые настолько впечатлили меня, что превратили из абсолютно стороннего наблюдателя в сочувствующее лицо.
          Мы редко останавливаемся, чтобы задуматься о происходящем в собственной жизни, что уж говорить о чужой! Мы бежим, спешим и суетимся, не замечаем важного, поглощаемся суетными и бесполезными для души делами и переживаниями. Мало кто рискнет выпасть из общего потока и позволить себе заинтересоваться политикой или социальными проблемами. Правозащитников и совестливых журналистов очень мало. Таких, как Вера Васильева – единицы, но именно их заслуга в том, что правдивая информация все-таки распространяется. Ведь многие люди живут, не вникая в подробности, не потому, что черствы, а от того, что просто не получают должного импульса, толчка, который бы встряхнул их устоявшиеся стереотипы восприятия и заставил бы задуматься о несправедливости, кишащей вокруг нас.
          В этом отношении, «дело Пичугина» – это и есть такой толчок, который пробивает корку равнодушия. Степень неправедности описанных Верой Васильевой судов не просто шокирует, а вызывает потребность как-то отреагировать, не позволить замалчивать правду, морально поддержать человека, героически противостоящего системе, сломавшей многих.
          У меня в руках книга «Третий суд Алексея Пичугина», вышедшая недавно. Прочтя её с большим напряжением, потому что лично мне очень тяжело читать беспристрастно изложенные факты бесконечных нарушений, допущенных следствием, я снова и снова думаю об этом необыкновенном человеке.
          Невиновность Алексея Пичугина для меня очевидна, как и для любого непредвзятого читателя, который может ознакомиться с подробностями его дела. Точно так же, как очевидна и порядочность, и необыкновенная нравственная сила этого человека. «Дело Пичугина», которое можно назвать «черным делом», сотворенным бесчеловечными «вершителями судеб», уверенными в своей безнаказанности, длится уже несколько лет. И все эти годы, на протяжении которых человек находится в заключении по бездоказательным и неконкретным обвинениям, продолжается противостояние личности и системы, в котором побеждает личность. Явно показательный приговор, ужесточаемый от раза к разу, призван устрашить других, а степень жестокости приговора красноречиво говорит о степени ярости тех, кто оказался бессилен против совести Алексея Пичугина.
          Показания Пичугина нужны были следствию как промежуточное звено в цепочке обвинений против совладельца ЮКОСа Леонида Невзлина, как некий «судебный материал», который позволил бы подвести базу под сотворенные точно также из воздуха обвинения, единственным подкреплением которых могли бы стать только показания «свидетелей». Но сделать «свидетеля» из Пичугина не удалось. Этот мужественный человек не пошел ни на малейшие уступки, оставаясь самим собой: настоящим Человеком, для которого кодекс чести офицера - не формальное понятие, а смирение христианина – повседневная реальность.
          Третий суд вынес Алексей Пичугин, третий раз пришлось пройти ему путь между надеждой и отчаяньем, третий процесс пришлось изо дня в день присутствовать при заслушивании показаний так называемых свидетелей, некоторые из которых его знать не знали, видеть не видели, однако послушно изложили все, что было нужно следствию.
          Эти участники событий - и те самые «свидетели», некоторые из которых потом признались, что оклеветали Пичугина и Невзлина под давлением следствия, и сами представители судебной системы со стороны обвинения - олицетворяют собой, в моих глазах, противоположную сторону бытия. В том самом моральном аспекте соотношения «человеческого» и «звериного», заставляющего совершать те или иные поступки.
          Почему эти люди так поступили? Что заставило их пойти на сделку с совестью, зная, что от их показаний зависит судьба человека? Где грань, разделяющая понятия «что такое хорошо, и что такое плохо», много ли нужно было приложить усилий специалистам, мастерам своего дела, чтобы склонить этих, с моей точки зрения, несчастных, к такого рода сотрудничеству со следствием?
          Несколько человек, давших показания против Пичугина – сами осуждены и находятся в местах лишения свободы. Некоторые из них в прошлом имели отношение к охране законности, кто – работая в органах охраны правопорядка, кто – сотрудничая со службой безопасности. Другие – напротив, уже имели криминальный опыт и судимости в прошлом. На осужденных людей воздействовать нетрудно, и всем известно, что отлаженная система склонения заключенных к сотрудничеству с администрацией мест лишения свободы приносит свой, довольно высокий, процент положительных результатов. Поэтому неудивительно, что многие свидетели доставлялись в суд из «мест не столь отдаленных». Среди приглашенных же свободных граждан многие свидетели в суд не являлись, а несколько человек, согласно зачитанным телеграммам, просто не дожили до третьего процесса А. Пичугина.
          Среди осужденных свидетелей есть и больные люди, в том числе человек с одной почкой, которому в процессе предварительной следственной работы отказывали в медицинской помощи и даже в возможности отправления естественных надобностей, что больному человеку причиняет больше страданий, чем здоровому. Есть и те, кого, как они потом признались, склонили к лжесвидетельству обещанием защиты и минимального срока наказания. Обманули, конечно, дали максимальный. Впрочем, обманули, может, и не всех, так как некоторые свидетели уже на свободе. На свободе и некоторые из бывшего руководства ЮКОСа тех лет, кого почему-то вообще обошли стороной все обвинения и преследования, хотя, по роду их деятельности в те годы вполне можно было ожидать обратного. Цена этой свободы, видимо, - участие в процессах в качестве свидетелей и «правильное» освещение событий в интервью средствам массовой информации. Некоторые из давших показания - сами могли входить в круг подозреваемых по наличию мотивов, однако фигурировали в деле лишь в качестве свидетелей, чьи показания зачлись, как достаточно достоверные.
          Главный свидетель обвинения - серийный насильник и убийца - путался в своих показаниях и на очной ставке с большим с трудом узнал Пичугина, своего якобы заказчика. Так и вспоминается поговорка «очень трудно вспомнить то, чего никогда не знал». Будучи осужденным пожизненно, этот «свидетель», чьи поражающие своей жестокостью и цинизмом преступления скрывались от присяжных на первом процессе, с большим энтузиазмом помогал следствию, вносящему разнообразие в его тюремную жизнь.
          Несмотря на заявленные протесты адвокатов на заседаниях третьего «дела Пичугина» постоянно зачитывались материалы второго, выходящие за рамки рассматриваемого судебного процесса.
          Зато было неоднократно отказано в ходатайствах о вызове свидетелей защиты, отказано в проведении дополнительных экспертиз на основании недостаточных результатов уже проделанных, отказано в запросе о приобщении к делу документов, необходимых защите. 
          Признания некоторых участников процессов в клевете и оговоре Пичугина и Невзлина суд не счел правдивыми, и на процессе продолжали рассматриваться лишь те их показания, которые устраивали обвинение. А прокуроров и вставшего на их сторону судью устраивало то, что вписывалось в уже утвержденный сценарий. Так что ни новые актеры, ни смена декораций, ни, тем более, наличие зрителей были не нужны.
        Однако зрители, пусть немногие, все же были. Найти достаточно оснований для засекречивания процесса обвинению не удалось. Но и присутствие в суде посторонних нисколько не смущало чувствующих себя «хозяевами» ситуации гособвинителей, которые даже во время выступлений адвокатов позволяли себе шептаться и хихикать. Действительно, смешно, ну просто обхохочешься: третий процесс, инициированный защитой Алексея Пичугина, привел к еще большему ужесточению наказания! Что только продемонстрировало редкостную прозорливость одной из прокуроров, высказавшей еще в 2006 году то, что и был призван подтвердить третий процесс:
          «Адвокат – прокурору: "Кира Станиславовна, давайте будем более точно цитировать материалы дела. Все-таки судьба человека решается".
          Прокурор – адвокату: "Уже решена"».
          (Вера Васильева. «Третий суд Алексея Пичугина». «Human Rights Publishers», 2008 г.)
          И ведь не удивительно, что встать на путь лжесвидетельства и фальсификации могли люди, лишенные свободы в самом прямом смысле. Как раз впечатляют их попытки признать свое предательство, заявляя на суде, какими способами были добыты эти лживые показания.
          Все-таки такой орган чувств, как совесть, существует, пусть даже пока невозможно научно доказать его наличие и место локализации. Такая субстанция, как душа, тоже пока наукой не подтверждена, однако огромное количество людей не сомневается в ее существовании. И эти люди, самые разные, самые обычные – живут по законам души и совести, понимая, что есть нечто гораздо более ценное, чем послабления режима и лишние передачи в тюрьме, чем продвижение по службе и материальное благосостояние на свободе, чем одобрение начальства, премии, награды и звания.
          «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф., гл.16:26)
          Тем, кто понимает, о чем речь – понятна и стойкость Алексея Пичугина, человека, совесть которого оказалась, к удивлению тех, кто рассчитывал на другой результат – бесценной.