Вестник гражданского общества

          «Я всех приветствую. Тут сколько нас? Ну, как обычно. 10 лет прошли… Ладно. К делу», - весь Михаил Ходорковский в этой фразе, которой он начал общение с журналистами из большинства регионов России. По-прежнему целеустремлённый мыслитель, моментально схватывающий суть проблемы и генерирующий пути её решения. Способный вынести «за скобки» десять тюремных лет, чтобы они не отвлекали от обсуждения вопросов современного общества…

Королевская милость

          И, тем не менее, избежать этого аспекта не удалось: члены Клуба региональной журналистики, десятилетие не видевшие своего лектора на семинарах по вопросам взаимодействия бизнеса, власти и общества, сочли тюремную тему важной для общественности. Тем более что неожиданное освобождение Ходорковского (под самый конец срока заключения) породило немало слухов и домыслов. Да и семинар Клуба региональной журналистики с Ходорковским тоже прошёл в необычном режиме: раньше сказали бы «в форме телемоста», но в век интернет-технологий называют современным термином «по скайпу».
          «Ранее я ни о чем не просил Путина. Не потому что не предполагал такой возможности, а потому что думал, что это бессмысленно», - отметил МБХ. Ещё в период временного правления Дмитрия Медведева Ходорковскому чётко дали понять установку реального «вождя нации»: пока не признает вину, о свободе может не вспоминать. Зная, что вины за ним нет, Ходорковский со свойственной ему рассудительностью счёл тему помилования закрытой.
          Тем большей неожиданностью стала доведённая до узника информация: за считанные месяцы до окончания десятилетнего срока заключения «вождь нации» снял требование о признании вины; теперь достаточно, чтобы Ходорковский просто попросил его об освобождении. И в качестве монаршей милости его просьбу удовлетворят.
          Трудно сказать, что послужило царственному великодушию. Возможно, приближающаяся Олимпиада. Или что-то иное…
          В своём обращении к «вождю нации» Ходорковский обозначил несколько важных пунктов.
          Первый год после освобождения он намерен посвятить своей семье, родным и близким: вернуть им ту неповторимую ауру внутрисемейных отношений, которую он во многом приносил в жертву напряжённой работе гендиректором крупнейшей нефтяной компании. (Помнится, лектор Ходорковский появлялся на семинарах Клуба региональной журналистики в разной экипировке: то в кожаной куртке и джинсах после прилёта с сибирской буровой, то в деловом костюме после подписания международного контракта в Москве; впрочем, и арестовали его в октябре 2003 года в сибирском аэропорту, в извечном пути по промышленным объектам «нефтянки»). 

Время дороже денег

          Второй обет Ходорковского «вождю нации» касался имущественных прав на «сбайкаленные» внезапно рождённой безвестной компанией активы крупнейшей нефтяной компании ЮКОС. Ходорковский заявил однозначно: «Не имею ни юридического, ни личного желания участвовать в тех процессах борьбы за деньги, которые сейчас идут. Просто потому, что время дороже».
          Главным же пунктом заявления МБХ стал следующий. Поскольку он имеет решающее значение, позвольте процитировать речь Ходорковского дословно:  «Я написал, но это уже не было обещанием, что я не заинтересован (именно в таких словах) – не заинтересован участвовать в политической деятельности. Я сразу понял, что возможны всякие толкования, когда приехали товарищи ко мне за освобождением. Поэтому очень четко с ними проговорил вопрос. Сказал: «Ребята, вы понимаете, что общественной деятельностью я буду заниматься? Я об этом писал в каждой свое статье, и этого я не оставлю». Они сказали: «Понимаем».
          На самом деле я действительно не хочу заниматься тем, что в нормальных странах называется политикой, то есть борьбой за власть, из вполне понятных соображений: борьба за власть, за политические должности, налагает на человека очень жесткие обязанности и обязательства. Во всяком случае, на нормального человека. А я себя считаю нормальным. И мне принимать на себя эти обязательства совершенно не хочется. Я, собственно говоря, и так всю жизнь прожил, зажатый со всех сторон своими обязательствами.
          Это не есть обещание. Если вопрос будет стоять жёстко, то я буду принимать участие в политической борьбе. Но я не хочу этого. И я все сделаю для того, чтобы найти тех молодых людей, новых людей, не обязательно молодых, которые заинтересованы строить свою жизнь, свою карьеру, как политические деятели. Если такие люди возникнут на нашей политической арене, я им буду, конечно, всячески помогать». 

Украинский набат

          «Украина – это форс-мажор. Мне пришлось оставить некоторые свои семейные дела и поехать на Украину, потому что я хотел посмотреть, что же там происходит на самом деле. То, что я там увидел, меня поразило», - в этом тоже весь Ходорковский.
          Кто из нас с вами мог, приехав в(на) Украину, сразу же – в полночь – ломануться на Майдан? Если после этого случая у кого-то ещё остались сомнения в гражданской направленности интересов Ходорковского – ну, тогда уж, цитатой из популярного фильма: «Мне остаётся только сплясать перед вами».
          Майдан оставил у Ходорковского своеобразные чувства: «Большего ощущения смеси полевого лагеря-бомжатника и безопасности я никогда не ощущал. Какой-то когнитивный диссонанс. С одной стороны, бомжатник, с другой – ни одного пьяного. Венички стоят, и люди подметают промежутки между палатками. Я ходил и свободно разговаривал с людьми. Говорил я только по-русски, и со мной говорили по-русски. Никакой внутренней агрессии у людей я не почувствовал».
          Может быть, страшные «фашисты-бандеровцы» просто не попались на глаза «главному сидельцу XXI века»? Отнюдь. «Мы зашли в общежития майдана, где жили ребята из Львова, с Галичины, про которых говорят, что они бандеро-фашисты. Каждый из них пытался залучить меня в свое общежитие. Очень много было русских – тех, которые живут на Украине, и которые приехали. Представляете, в этом общежитии, куда собираются люди, которые только что были под обстрелом – библиотека. Книги на русском и украинском языке. На русском больше. Ночью в два часа люди в очереди стоят, чтобы получить книги», - вот такие впечатления из первых уст.
          В отличие от МБХ, я не имею возможности побывать в(на) Украине сейчас. Хотя ранее, несколько лет «ДО ТОГО», знавал и киевлян, и жителей Славутича… Поэтому словам Ходорковского верю: «Пришел в штаб самообороны. Львовские ребята говорят между собой на украинском. Видят, что я не понимаю. Переходят на русский. У них прекрасный русский язык. И никаких напряжений разговор не вызывает. После этого, когда я слышал про бандеро-фашистов, у мня это вызывало дикое неприятие. Потому что я сам видел, сам разговаривал». 

«За ними кто-то стоит»

          Впрочем, Ходорковский, как аналитик, не мог не посетить и другой штаб – противоборствующей стороны. Там вышло смешнее. И тем более нельзя подменять прямую речь: «Я был в Донецке. Пытался зайти поговорить с людьми, представляющими то, что называется сейчас Донецкая народная республика. Они действительно меня не пустили, и я стал говорить с людьми на площади. После этого они прибежали и стали звать меня к себе в здание. Но было понятно, что это из-за нежелания моих разговоров на площади. Я отказался идти к ним. Было понятно, что вряд ли там будет нормальный разговор…У меня, и у журналистов было одинаковое мнение: эти люди управляемы, они боятся что-то сказать лишнее. Я же сталкивался с народными волнениями, когда работал в России на производстве, и сразу вижу людей, которые выступают от своего имени. Они эмоциональны, хотят высказаться. Над ними нет начальства. Они против него выступают и никого не боятся в этот момент. И на площади были такие. А руководство Донецкой республики напомнило мне тех людей, с которыми я сталкивался на протяжении 10 последних лет – следственную бригаду. И когда я говорил с представителями Донецкой республики, мне было понятно, что за ними кто-то стоит. Кто – точной информации нет».

Миссия Януковича

          Больше всего потряс Ходорковского расстрел безоружной толпы. Он специально подчёркивает: не тех боестолкновений на улице Грушевского, где оружие применялось уже с обеих конфликтующих сторон. А именно первооснова конфликта: расстрел безоружной толпы. Прямая речь МБХ: «Янукович хотел спровоцировать нападение на здание правительства. И по толпе несколько раз выстрелили из здания правительства. Толпа пошла на здание. Но руководители Майдана поняли, что это провокация, и людей сумели остановить. Толпа встала, и через некоторое время по толпе стали стрелять. При этом, вроде, огромная толпа, стреляют достаточно редко – и люди не побежали. Они не побежали ни в одну сторону, потому что туда их не пускали руководители Майдана, и не стали разбегаться с площади. Они просто стояли. А по ним стреляли. Убитых в тот день было порядка 70 человек.
           По этим следам от пуль в столбах металлических (там есть входные и выходные отверстия), я видел, что пули летели сверху. Отлично видно, с какого направления они летели. И когда мне будут говорить, что стреляли из-за спины Майдана, ну, зачем говорить ерунду, если я видел эти отверстия и откуда пули прилетели.
          В сети выложены переговоры командиров Беркута по рации, да они и не скрывают: команду стрелять по толпе дал Янукович. Я не говорю сейчас про стрельбу во время противостояния. Я просто посмотрел на лица убитых в этот день. Там нет «атакующей молодежи». Там самому старшему 84 года. Женщины, мужчины средних лет. Обычная толпа. Именно это привело меня к тому, что я вышел на трибуну Майдана. Я задал потом вопрос Москве: кто выдал Януковичу «добро» на такие действия? Понятно же, что ему дали «добро». Потому что то, что он сделал, поставило его в ряд преступников. Он дал команду стрелять по безоружной толпе. Еще раз говорю, я не обсуждаю противостояние на Грушевского, где были люди вооружены с обеих сторон. Я говорю про ситуацию стрельбы по стоящей толпе.
            Я и сказал нашим уважаемым представителям власти: ребята, если вы в этом не замешаны, выдайте Януковича в Гаагу. В Украину не надо. В Международный суд. Пускай расскажет, какие команды давал, почему, кто ему что говорил. Если вы не хотите его выдавать, значит вы в этом замешаны.
          Пускай судят публично. Пускай расскажет, что было на самом деле. 80 гражданских людей, убитых, как скот на бойне, это то, за что все-таки надо отвечать. Собственно говоря, все остальные события, которые происходили на Украине, в Крыму, сейчас в Донецке, являются производными от этого вот тогдашнего противостояния». 

Геополитическая ошибка Путина

          Итогом пропагандистской вакханалии (а более точно - милитаристской агрессии) для 80% моих российских соотечественников стал геополитический провал, который будет восстанавливаться ещё десятилетия после того, «когда откричат крикуны, и бандиты положат друг друга, и правительство свергнет себя, и некого станет винить» (эти слова когда-то, ещё «во времена укромные, теперь почти былинные» пел «враг народа» Андрей Макаревич).
          Ходорковский этот вопрос видит более чётко и логично: «Если я приехал в первый раз в феврале – начале марта, Киев был на 100 процентов прорусским городом. Там никаких претензий к России не было. Сейчас ситуация меняется. Антирусские настроения растут. Я очень боюсь, что Украину мы потеряли, если не навсегда, то надолго. И я честно говорил, что вижу Россию и Украину едиными. Да, конечно, не сейчас, когда у нас Путин, а у них все-таки какая-никакая демократия. Но в рамках общего движения в сторону Европы, Россия и Украина должны будут стать едиными. Хотя бы настолько, как едины между собой страны, входящие в Евросоюз. И это было абсолютно возможно…Сегодня на этом поставлен жирный крест. Насколько – можно обсуждать: на 10, на 20, на 30 лет, но он поставлен. И вот это геополитическая ошибка Путина». 

«Нас мало, но мы… Но нас мало!»

          Ходорковский не скрывает, что и с «майдановцами» он беседовал с точки зрения интересов России. Просто он акцентировал внимание на общих интересах: тех, что выгодны и Украине, и России. Если кто-то думает не головой, а телевизионной пропагандой – этим людям МБХ может только посочувствовать. Потому что свой критерий он обозначил чётко: «Когда я говорю о России, я имею в виду наш народ, который ничем не хуже, но и не лучше (это важно), чем все остальные народы. Мы много чего делаем хорошего. Только вот государство к этому, к сожалению, никакого отношения не имеет.
          Считается, что современное государство при хорошем управлении прибавляет порядка двух процентных пунктов к экономическому росту. Если общество растет по среднемировой величине на два процента в год, то хорошее государство делает четыре, добавляя свои два процента. А плохое государство два процента отнимает и делает ноль. С этой точки зрения надо и смотреть на роль государства…
          Наша российская цивилизация является неотъемлемой частью цивилизации европейской. И здесь нам ничего не изменить. Китайцами мы никогда не станем, корейцами тоже. Несмотря на то, что на нашей территории живут и они, и многие другие национальности, которые имеют свои цивилизационные центры на Востоке. Тем не менее, Россия и россияне, как страна – это страна западной цивилизации. Европейской цивилизации. С этой точки зрения и Америка принадлежит к ней. Она и носит теперь название евроатлантической. В то же время, как технологический контрагент, для нас максимальный интерес представляла именно Америка. Потому что это именно та страна, которая создает технологии первой волны, и, соответственно, только во взаимодействии с Америкой мы могли выйти на передовые технологические рубежи».
          А как же быть с афоризмом классика: «У русских – собственная гордость!». Гордость, конечно же, есть. Но следует оценивать и статистику по Ходорковскому: «Нас всего 140 миллионов россиян. Нас слишком мало для того, чтобы самостоятельно быть геополитическим центром. В сегодняшней экономике, где основную роль играют не природные ресурсы, а человеческие мозги, нас слишком мало. Вот если бы нам удалось собрать вокруг себя хотя бы 300 миллионов людей, обладающих единой с нами ментальностью, говорящих на едином, или во всяком случае, близком нам языке… Если бы мы могли стать центром славянского мира – да, тогда наша цивилизация могла бы стать существенной частью общемирового тренда. Но мы это всё взяли и зачем-то перечеркнули.
          Очень жалко, что вместо того, чтобы объяснить людям, где на самом деле российские геополитические интересы, мы пошли на поводу… и проиграли по-крупному. Будем надеяться, что еще успеем это исправить…». 

А вот теперь – о тюрьмах

           «Одни сидят, другие у стенки стоят, а остальные трясутся», - фраза из советского анекдота Брежневских времён. И уж по этому поводу спросить «за жизнь» у «сидельца XXI века» - это обязательная журналистская программа.
МБХ ответил в своём стиле. И главная его претензия к пенитенциарной системе России: тюрьма отбивает мозги.
          Дословно: «Позиция, которая декларируется всеми тюремными начальниками: не думай. Думать за тебя будем мы. Это базовая идеологема тюрьмы. Увидел – донеси. Быстрее прибежишь с доносом – быстрее будешь прав. Прибежал вторым с доносом – будешь не прав. В красной тюрьме беги к начальнику тюрьмы, в черной – к смотрящему за зоной. Никакой разницы. Не думай – беги с доносом. Работы в тюрьме в массе своей нет. Ну а теперь представьте себе, что туда и заходят в тюрьму, как правило, люди слабенькие – наркоманы, крадуны, которые не нашли себе места в жизни, а теперь им еще и мозги отбивают, доказывая, что подлым надо быть, и только тогда тебе будет лучше. И еще ожесточают. И когда человек выходит из тюрьмы, во-первых, он тюрьмы уже не боится (он все правила знает), он работать не привык, а привык, что его кормят-поят по распорядку. И он понял, что общество хотело, чтобы ему было хуже и к нему жестоко. Поэтому у нас такая дикая возвратная преступность».
          На основании десятилетних наблюдений за «сидельцами» Ходорковский подтвердил своё мнение: «Самостоятельность, независимость – это то, что является для меня определяющим, ключевым в человеке, с которым я хочу иметь дело».
          Впрочем, наибольший журналистский интерес вызвала фраза из зоновского опыта Ходорковского: «Знаете, как в тюрьмах называют тот барак, где содержатся воры в законе, смотрящие? Кремль...».

Железный занавес: версия-2

          Вернётся ли Россия к «советскому железному занавесу» - этот вопрос волновал региональных журналистов: «Складывается впечатление, что Россия взяла курс на самоизоляцию. Это и попытки навязать образ внешнего врага, и попытки взять в ежовые рукавицы интернет и блогосферу, и запрет силовикам отдыхать за границей. Как Вы считаете, насколько вероятно то, что мы дойдем до железного занавеса, и насколько это вообще возможно в современном мире?».
          Ходорковский ответил со свойственной ему прямотой: «В России есть группа людей, которая взяла курс на самоизоляцию. Сумеют ли они дойти до железного занавеса прежде, чем наступит крах системы, сложно сказать. Но во всяком случае, они попытаются. Если мы им не будем противостоять, то они точно успеют. Вряд ли надолго, но он опустится.
          Я думаю, что за железным занавесом такая страна, как наша, годика три протянет. Все-таки мы очень глубоко интегрированы в западное разделение труда. Я вам приведу такой пример: если мы не будем использовать западные технологии в нефтедобыче, то она за несколько лет упадет в полтора - два раза. То есть мы будем импортировать нефть. Уже целая куча критических технологий существует, в том числе компрессора высокого давления, которые мы сами производить эффективно уже не можем, даже если украдем чертежи. Мы просто не сможем их воспроизвести. Это результат потери научных и технологических школ. Для того чтобы восстановить их, нам потребуются годы и более широкая интеграция с международным сообществом. Это собственно то, что надо было бы делать в союзе с американцами, потому что это, пожалуй, единственная страна, которая владеет всеми современными критическими технологиями. Даже японцы – нет, а уж про китайцев и говорить не приходится. Они пока движок для самолета нормальный сделать не могут. Технологическая отсталость так быстро не преодолевается. А если мы закроемся, это будет настолько мощный удар по экономике, что мы просто долго не протянем». 

«…Насколько мы будем упираться»

          Региональные журналисты не могли не задать вопрос о восстановлении «Открытой России», которая многим открывала глаза на федеральные реалии. Увы. Ходорковский на это тоже ответил честно: «Естественно, в той форме, как она существовала во времена ЮКОСа, с фондом, поддерживающим разные начинания, я восстановить ее не смогу. Это достаточно понятно, потому что ни тех ресурсов, что были у ЮКОСа, у меня нет, и с организационной точки зрения, сделать то, что мы делали тогда, невозможно. Людей просто начнут закрывать по разным обвинениям, включая обвинения в отмывании…Может ли наш народ изменить свою покорную ментальность, которая воспитывалась из поколения в поколение в последние 500, а может, и 700 лет? Самый простой ответ: «Нет. Такими были и всегда будем». Самый несбыточный ответ – да: современный интернет, развитие общества переделают нашу молодежь, и она станет такой, какими мы сами хотели быть, но какими никогда не были. Правильный ответ: у нас есть возможность, чтобы наше общество стало другим. Но это зависит от того, насколько мы в это будем упираться». Занавес. 

«Это неправильный подход»

          В заключение позвольте привести основополагающую цитату Ходорковского, который никогда не сдаётся: «Нам кажется, что у нас сейчас есть только одна возможность – отступить на шаг назад и подождать, когда чего-то произойдет. Это неправильный подход. Все зависит от того, насколько мы будем упрямо, последовательно, тяжело работать в этом направлении».
          Что ж, стало быть, будем работать?