Вестник гражданского общества

          Пока российское общество металось между столичными выборами и Сирией, произошло событие, которое в любое другое время было бы воспринято если не как национальная катастрофа, то как драма – православные Украина и Молдова согласились на евроинтеграцию. Разумеется, компартии обеих стран (как это здорово, написать в этом контексте «стран», а не «республик»!) в качестве главных имперско-ностальгических сил попытаются дать этому последний и решительный парламентский бой. Но тщетно. Правящие молдавские русофобы и правящие украинские русофилы сошлись в одном – на полном размежевании с Москвой.
          Самые ближайшие геополитические последствия этого события весьма печальны для отечественных любителей имперских распальцовок. Ни Крым, ни Севастополь, ни Приднестровье уже невозможно считать «временно утраченными». Европейский союз не согласится долго мириться ни с неопределённым статусом Тирасполя, ни с анклавным характером Севастополя в зоне своей интеграции. Ассоциирование Киева с Брюсселем торжественно ознаменует 60-летие передачи Крыма Украине и станет кульминационной точкой четырёх веков украинской борьбы за достойный статус в Европе.
          Первейшим культурологическим следствием произошедшего является окончательное разоблачение мифа об особом цивилизационном пути православных, окончательный крах теорий панславизма. Оказалось, что особый путь подходит только для русского православия с его византийскими корнями. Украинское же православие совсем иное, оно не имперское, а национальное (как и грузинское, сербское, болгарское и т.д.) и совершенно не готово работать на московский имперский миф. Жалкие попытки Путина завлечь Украину в Таможенный союз, апеллируя к кресту Андрея Первозванного, как теперь уже очевидно, были так же страны, как, допустим, идеи переманить сарацинов на сторону крестоносцев, агитируя подданных Саладина Животворящим крестом.
          Надо понять, что и фактический уход Украины из Российской империи в 1917 году, и уход Украины из СССР через 74 года – были совершенно закономерны. Помочь принять невыносимую для российского великодержавника мысль об украинской самостоятельности может следующий образ. На Днепре стоит цивилизационное зеркало, которое отражает все социальные и культурологические процессы наоборот. Между русским и украинцем культурологическая разница больше, чем между русским и, например, дагестанцем. Украинская церковь никогда не считала себя частью нового Рима – она сформировалась в качестве уютной, домашней заступницы перед лицом польско-католического гегемонизма, она не была латифундистом и опорой деспотической власти. Для украинца совершенно органично всенародное избрание главы государства и общее участие в решении дел. Ему глубоко чужда идея того, что правитель – это проекция Христа на землю, медиатор между Царствием Небесным и грешным миром. Столь же чужда ему идея, что барин (рабовладелец) – это его заботливый отец и что надо стремиться не к воле, но к гармонии с хозяином. Национальность тут не в крови, а в ментальности – белорус Достоевский и украинец Гоголь были носителями откровенно «великорусских» идей империи и патриархального крепостничества.
          Днепровское «зеркало», так же как и дунайское, отделяет «ядерную» европейскую цивилизацию от её «дочерей» – Русской и Балканской. «Вина» за это целиком лежит на многовековом католическом воздействии, переборовшем византийскую матрицу.
          Мир знает множество империй, объединяющих цивилизацию, но системы, включающие различные цивилизационные ареалы, очень ненадёжны, и именно в этом разгадка распада СССР. Если для жителей России отход прибалтов, закавказцев и центрально-азиатов был понятен – слишком очевидна была цивилизационная дистанция с Россией, то отход Беларуси и Украины воспринимался как безусловный скандал и «предательство». В декабре 1991 года, распуская СССР, в Москве грезили о Славянском союзе. Но прошедшие два десятилетия наглядно показали, что ни языковая близость, ни религиозная общность не могут компенсировать реальную границу между «материнской» Европейской цивилизацией и дочерней цивилизацией – Русской, стоящей на византийской основе.
          Западная Европа смогла воссоздать свой самый гениальный исторический проект – «горизонтальную» Священно-Римскую империю – первую в истории федерацию княжеств, монархий, епископств и городов. И в такую федерацию Украина рванула со всех ног. Москва же уныло воспроизводит всё те же византийские и ордынские стереотипы. И не должна удивляться, когда на пути её влияния ставят чёткую границу.
          Когда же новая оппозиция, так успешно дебютировавшая 8 сентября, у нас окончательно победит и реализует свои сверхценные идеи о размежевании с Кавказом и исламским миром вообще, именно тогда Россия окончательно войдёт в свои исторические берега и, будем надеяться, обретёт внутреннюю психологическую устойчивость.