Вестник гражданского общества

           Слово «именем Российской Федерации» дороже любого, за подписью, скрепленной печатью, оно бьет в цель, магнетически следуя честной или бесчестной мысли федерального судьи. Вначале кратко сформулированное в заседании, а затем изученное до запятой, решение суда может вызвать изумление обилием неточностей и «опечаток», пока не поймешь, что они не случайны, а в совокупности искажают суть, выступая ширмой цели, скрытой от тебя, наивного истца. Не стану возражать, что предусмотренным порядком есть шанс «ошибки» и «неточности» устранить, но не затем опытный судья их допустил (читай требования к претендентам на должность), а потому - «бабушка надвое сказала».
          Игнорируя действующие законы в своей «епархии», сегодня иной чиновник не только готов судиться с гражданином, но сам подталкивает его к обращению в суд, где удивительным образом дело выигрывает, тем самым «узаконив» свое беззаконие.
          А рядом, параллельно этому явлению, модной темой публичных дискуссий все чаще становиться нравственность. Везде и всюду заговорили о падение нравственности, крушении моральных устоев, словно интуитивно среагировав на опасность, исходящую от шокирующих реалий: хищений в истории с «ГЛОНАСС», махинаций с распродажей госимущества в Минобороны, удивительную «экономию» с использованием некондиционных труб при ремонте систем ЖКХ, разворовывание бюджетных средств в медицине, поборы в учебных заведениях, громкие взятки, откаты и тому подобное.
          В поисках личной идентификации некоторые кинулись к литературно-историческим примерам честности, порядочности, неподкупности нашего человека, тревожа прах и мифического купца, слово которого на Руси исключало бесстыдный подвох или скрытый обман, и русского офицера, мораль которого была несовместима с ложью и предательством. Не бледнее на этом фоне, кстати, выглядел бы и передовик производства из недавнего прошлого, личное клеймо которого было абсолютной гарантией качества работы – дорожил человек и своим честным именем, и репутацией «фирмы».
          В действительной жизни с примерами честности и порядочности не густо. Ни профессия, ни социальный статус, ни должность, ни высокий пост, ни возраст, ни пол, ни национальность, ни вероисповедание не являются надежной гарантией искренности и чистосердечного отношения к людям. Все слишком индивидуально, дозировано, относительно и ненадежно. Пресловутый человеческий фактор на базе сиюминутных ценностей дает о себе знать повсюду, и судебная система, которую обычно представляет некий обобщенный образ судьи – теоретического носителя безупречной репутации и высокой нравственности - без реальной оценки качества судебного разбирательства по каждому делу, не исключение.
          Глобальная катастрофа, сродни «концу света», состоит в том, что слово судьи, кровно связанное с «именем Российской Федерации», подчас не является ни гарантией высокого профессионализма, ни признаком порядочности, а «опечатки», «неточности» и «ошибки» в его работе намеренно вводят в заблуждение, за ними стоят не невнимательность и случайная оплошность, а расчет и банальный обман. При стечении обстоятельств, судья, как атлет на разминке, «обойдет» законность, а его решения и определения, со странными противоречиями, казусами и непоследовательностью, но за личной подписью и печатью, не вызовут в надзорных инстанциях сомнений, и отказ по жалобе истцу будет обеспечен на всех уровнях вышестоящих инстанций.
          Упреждая обиду служителей Фемиды, спешу уточнить, что вышеприведенные выводы сделаны мной исключительно на основе рассмотрения в судах всех уровней собственного иска к Департаменту Жилищной Политики и Жилищного Фонда (ДЖП и ЖФ) г. Москвы «О незаконном отказе в приватизации занимаемого жилья», муниципальной квартиры, находящейся в жилом доме №25 по ул. Кржижановского, на территории МО «Академический» ЮЗАО г. Москвы.
          Остановить беспредел московского чиновника через суд - проблема неподъемная, и полагаться тут на собственные силы - большой риск, хотя юридические услуги в столице продаются по достаточно высокой цене, притом, что качество их заметно хромает. На один и тот же вопрос у разных юристов можно получить разный ответ, как правило, устный и всегда «без претензий». В силу этого, значительная часть юридически неграмотных граждан остается незащищенной от произвола, и каждый в отдельности страдает не меньше, чем «российский бизнес», «инвестиционный климат» и «отечественная экономика» вместе взятые.
          «Закон защищает тех, кто имеет хорошего адвоката» - это выражение умудренного практика отдает цинизмом, но полностью соответствует действительности. Исход судебного дела практически предрешен рассмотрением иска в двух инстанциях: районном суде, который выносит решение, и городском, куда направляется апелляционная жалоба, если вы с ним не согласны.
           В суде первой инстанции «независимый» судья определяет твое «слабое звено», которым может быть: отсутствие адвоката, статус пенсионера, хлипкие юридические знания и полное незнание тонкостей судопроизводства, вера в справедливость и «равенство перед законом» - с тем, чтобы направить судебный процесс в «нужное» русло. Не сбрасывается со счетов почтение простого человека к судейской мантии и словосочетанию «Ваша Честь», а также внутреннее волнение и отчасти невнимательность.
          Чем длительнее ведет судебное разбирательство заинтересованный судья, тем с большей неряшливостью оформляется судебная документация, решения, протоколы и определения фаршируются массой «ошибок», «опечаток», «неточностей», которым суждено в нужный момент «выстрелить», как ружью в театральной постановке. Дело «пухнет» от многословия, полярных выводов, которые незаметно ставят изначальную ситуацию с ног на голову, «узаконивая» беззаконие чиновников, в моем случае, ДЖП и ЖФ Москвы, префектуры ЮЗАО и ОАО «Мосинжстрой», в чье доверительное управление жилой дом, где находится занимаемая мной муниципальная квартира, имел несчастье однажды попасть.
          Неискушенный истец с добротными аргументами в руках рискует еще долго думать над тем, почему проиграл, а для судьи исход стал «делом техники». Вынося 25 февраля 2005 г первое отрицательное решение, федеральный судья Гагаринского межмуниципального суда Москвы изменила саму суть искового требования и построила рассуждения о приватизации не квартиры общей площадью 31,7 кв.м, право на которую подтверждали предоставленные истцом документы, а 2-х комнат, «потерявших» в мотивировочной части общую крышу и оказавшихся вдруг «не объединенными общей площадью». Одновременно у дела меняется номер. Эти манипуляции судьи вводят в заблуждение и не позволяют правильно отреагировать на ситуацию, что отвечает интересам ответчика-чиновника.
          А затем, 28 апреля 2005 г., судебная коллегия Мосгорсуда ставит крест на надежде истца не допустить вступление в законную силу несправедливости – когда судья самовольно разделила квартиру на «две не объединенные общей площадью комнаты» - узаконив своим вердиктом это неправосудное решение.
          Далее - надзорные инстанции до Верховного Суда – с таким же результатом.
         Таким образом, «сценарий» мытарств беззащитного перед этой отлаженной машиной несправедливости истца пишется в суде первой инстанции, утверждается во второй. В «творческом союзе» судья и чиновник на протяжении всего судопроизводства старательно подстраховывают друг друга, загоняя истца в тупик, при этом жалобы на действия судьи вплоть до Высшей Квалификационной коллегии судей останутся без внимания.
         Московское жилье - лакомый кусок для хищных рейдеров всех мастей. Механизм «законного» поражения прав граждан в этой сфере частично описан мною в статьях «Жилищные метаморфозы» и «Без чести и достоинства», ранее опубликованные в вестнике CIVITAS.
         Оценка профессиональной подготовки судей проходит за закрытыми от общества дверями. Она формальна, если позволяет судье без последствий подписывать и заверять судебную документацию, полную противоречий и явных искажений. Истинную оценку судье и правосудию, где «Ваша Честь» неразделима с «именем Российской Федерации», ставит каждый из тысяч россиян, обманувшихся в своих надеждах опереться на закон.
         Трудно проследить историческую эволюцию отечественной судебной системы, но присущие ей «духовные скрепы» можно увидеть уже в первой половине Х1Х века на примерах классической русской литературы. Со школьной скамьи всем известна повесть, где знатный барин не без помощи посредника, судебного заседателя, «законным путем» совершает захват чужого имения. В данном случае актуальным персонажем для нас является не столько шельмец Троекуров, сколько земский судья, который «узаконил беззаконие», уже тогда представший перед общественностью «крутым спецом» в сочинении решений, полных взаимоисключающих выводов и юридической казуистики.