Вестник гражданского общества

Страсти по заповеднику

          Сотрудники Приокско-Террасного заповедника бьют тревогу: земли природоохранной зоны распродаются, уникальной заповедной природе на окских берегах грозит уничтожение. Инспектор Николай Князьков обвиняет в этом дирекцию заповедника и муниципальные власти Серпуховского района. 

          - Николай Князьков? – переспрашивает Андрей Ивонин, директор Приокско-Террасного заповедника. – Да, числится у нас такой. Только вряд ли он борец за права природы. Этот инспектор и его бывший начальник Щеголев, а также инспектор Еремин и бывшие научные сотрудники Осиповы полтора года уже пишут, защиты себе и заповеднику требуют. Но на самом деле заповедник нужно охранять от них. Хотите, покажу почему?

 

Директор крышующий

          Приокско-Террасный биосферный заповедник (ПТЗ) был образован в 1945 году - сразу после войны. Но еще в 1861 году профессор МГУ Николай Кауфман обнаружил здесь уникальное сообщество степных растений, которое получило название «Окская степная флора». В 1948 году в заповеднике организовали Центральный зубровый питомник. Сегодня он единственный в Центральной России.
          В 2010 году директором Приокско-Террасного заповедника назначили Андрея Ивонина. Приняли его на Серпуховской земле неласково.

          - Приехал, честно скажу, на время, посмотреть что здесь и как, чтобы помочь будущему директору побыстрее войти в суть дела. Но, когда я появился в заповеднике, меня дистанцировали от всего. Я не мог даже взять штатное расписание, представляете?

          В глазах Ивонина искренне недоумение. Для него – кадрового офицера ВДВ, полковника - это непостижимо. Он трижды воевал в Афганистане, награждён орденом Боевого Красного знамени, двумя орденами Красной Звезды, медалью «За отвагу», медалью «За боевые заслуги», почётным знаком «Воинская доблесть». Интриги – это не его метод, а здесь попал, как на минное поле.

          - Коллектив себя вел, как отряд партизан, - вспоминает директор, - меня считали шпионом из вражеского лагеря – министерства - и поступали соответственно. Вот тебе избушка, вещи хранить, а в остальное – не лезь. Ну, а мне неожиданно понравилось – тишина, воздух… И когда в министерстве предложили: «а не возьмешься ли ты сам?» - я согласился. По состоянию заповедника на то время хуже сделать было уже невозможно.
          На этот счет у половины персонала заповедника сложилось другое мнение. Менее чем через полгода после назначения нового директора от них веером полетели письма в самые высокие инстанции, вплоть до премьера РФ:
          «Уважаемый Владимир Владимирович! В 2011 году в нашем заповеднике сложилась чрезвычайная ситуация, сутью которой явилось хищение денежных средств в особо крупных размерах. Данная ситуация усугубилась застройкой земель в охранной зоне заповедника и другими нарушениями. Неужели нельзя остановить этот произвол и беспредел?!»
          Это письмо подписала половина сотрудников заповедника. И Министерство природных ресурсов уступило общественности - направило комиссию, которая работала с 21 по 27 ноября 2011 года. Директора временно отстранили от должности. 

Скан листа с письмом Путину с подписями


          Но проверка не подтвердила большую часть изложенных фактов, крик о помощи оказался фейком. Ивонин вернулся к работе, и у него своя версия причин внутреннего конфликта.

          - Все мои проблемы начались от того, что я не дал негодяям строить на заповедной земле, не дал охотиться в заповеднике, - говорит Ивонин. - А то, ну, что это такое! У людей калитки прямо в заповедник открываются. Бабушка, мол, привыкла, всю жизнь так живет. Да вы что, говорю, какие привычки?! Это же заповедник. Здесь должен быть свободный проезд для пожарных машин, если что. А бабушка может сюда ходить только при наличии пропуска.

           Калитки, о которых говорит Ивонин, и правда, есть, это не фигура речи. Когда в 1945 году нарезали земли, к заповеднику отошли частично земли пары поселений прямо с домами. В деревне Республика, например, всего несколько домов, но собственники не собираются их передавать в дар государству – плохо ли иметь дачу на охраняемой территории?       
          - Мы сюда часто приезжаем, за домом следим, овощи выращиваем. Это наш дом, - говорит владелица одной из изб.
          Но то, что для жителей благо, для заповедника – головная боль.
          - У нас даже научные сотрудники отмечают время входа и выхода из леса. А старики ходят сюда, как к себе в огород, никому не сообщают. Мало того, что ущерб заповедному лесу, так еще и мы будем в ответе за них. Вот был же случай в Родниках, – Ивонин показывает маршрут пальцем на огромной карте, поделенной на квадраты, - вышел кто-то из автобуса и пропал. Говорят, сердце болело. И теперь гадай: то ли он у нас где лежит, то ли нет – кто теперь узнает? Территория-то - пять тысяч гектар. Не очень большая, да, но это дикий лес.
          - Так это бабушки охотятся и пишут Путину? И рассказывают, что вы крышуете бандитов?
          Ивонин пару секунд молчит, потом искренне смеется.
          - Да какие бабушки! У меня тут свой союз писателей. Но я вам сначала покажу, что я крышую.
          Он уверенно идет вперед, и мы вместе выходим из административного здания на летнее солнце. Почти везде в центральной усадьбе заповедника буйная зелень, но часть территории уже ухожена – ровный газон, аккуратные новенькие крыши и козырьки у нескольких деревянных сарайчиков.
          Рука директора указывает как раз туда:
          - Вот мое крышевание. Мне нравится что-то изменять к лучшему в этой жизни. Посмотрите, как изменился музей, дом для научных сотрудников. Были просто сараи, без компьютеров, телефонов, тепла, а сейчас научникам отдали полкрыла в новом здании, все обеспечено - и связь, и техника. А эти дома отремонтируем, разместим там другие службы.

 

 

          Здание музея на территории усадьбы ПТЗ с новой крышей, вокруг подстриженный газон

 

          - Ну, а все-таки, кто охранную зону застраивает? Почти каждую неделю ваш сотрудник Князьков выступает в печати – говорит об угрозе заповеднику.
          - Давайте о Князькове, давайте о письмах, - соглашается директор, и мы идем в противоположном направлении еще метров 100.

 

«Союз писателей»

          - Вот. Это тоже центральная усадьба. Самая что ни на есть заповедная земля. Дома здесь предоставляются только сотрудникам – служебные особняки, но 90% из них заняты теми, кто давно уже уволился. Все прописаны, на руках правоустанавливающие документы, подписанные еще прежним главой района Головко. Хотя, как уж он мог дать право собственности на федеральное имущество, я не понимаю. Про некоторых хозяев я до сих пор узнать не могу – кто там и что. Но об этом Князьков молчит. А знаете почему? Потому что он сам и его друзья, уже уволившиеся, живут в этих домах и съезжать не собираются.

          На полянке расположился двухэтажный особняк с обширной территорией, с навесом на две машины, теплицей, хозпристройками, сараями.

         - А вот вам и домик борца за сохранение заповедника. Князьков, тот самый, который пишет, что я распродаю земли в охранной зоне, вообще приватизировал свой двухэтажный домишко прямо в усадьбе заповедника. Подрабатывал на продаже незаконно вырубленного леса. Есть и свидетели, да и клеймо на пеньках сомнений не оставляет – его работа. Кубометров 150 деловой древесины (деловая – пригодная к использованию, живая – прим. Л.Ж.) ушло налево. Писал на меня кляузы, а потом приходил в кабинет и требовал назначить его замом по охране. Тогда, говорит, писать не буду. Мерзко... - Ивонин качает головой. - А перед отпуском вообще просто взял и стер всю информацию со своего компьютера. Документы, отчеты – все. Саботировал работу всего отдела охраны. 

 

Усадебная территория ПТЗ, все постройки принадлежат инспектору Князькину из отдела охраны, который «болеет душой» за сохранность заповедника


          Точно так же уходил, кстати, директор Брынских, при котором все это безобразие разрослось. Перед увольнением уничтожил все, что мог. И главный бухгалтер – даже программы поудаляла. Но зато у всех у них на территории заповедника дома, где они спокойно живут, пользуются коммунальными услугами за счет заповедника и пишут письма в защиту природы. Союз писателей!
           Бывший начальник и друг Князькина Щеголев – работал замдиректора по охране, теперь устроился в Подмосковный Минсельхоз. На территории усадьбы у него тоже есть личный дом, за который платит по счетам заповедник. Не гнушался левыми экскурсиями. Сам деньги получал, через кассу не проводил. Все при свидетелях, беззастенчиво. Среди охотников имеет славу главного браконьера. Сюда, пока работал, еженедельно завозил народ машинами, как в свои угодья: «Мы тут по краю заповедника с той стороны с друзьями походим».
          Я посмотрел на это дело и заслал к ним человечка.
          Возвращается мой друг с огромными глазами. Что, говорит, творят, что творят! В охранной зоне прямо на границе стреляют все, что под руку лезет. И молодняк, и самок. Я на такой охоте ни разу не был.

           Дом бывшего зам. по охране Щеголева. Мимо дома дорога прямо к зубрятам

          Помощник Щеголева – Кабак Дмитрий - пока еще работает на кордоне №41. В ближайших друзьях у Кабака местный «авторитет» Гладков. Дмитрий организовывал для своих приятелей охоту в заповеднике, вышки охотничьи строил, прикормочные площадки делал на зверье. Сам браконьерствовал, и доказательства есть.

          - Дело в январе было, - рассказывает замдиректора по науке. – Нам сказали, что на 41-м кордоне выстрелы слышали. Мы туда поехали и увидели снегоход с еще теплым мотором. В снегоходе обнаружился большой мешок со следами подкормки – зерно с отрубями и солью. Кабак нам сказал – это я белочек кормлю. Но белочки не едят соленый корм, для них это яд. Такая подкормка могла быть только для кабанов или лосей. А потом мы сняли с дерева видеокамеру и нашли запись, где видно, как он на своем снегоходе на волокуше тащит убитого кабана.
          Мы уволили его было, но он принес больничный и через суд восстановился. Потом пошли звонки, угрозы: «На 41-й кордон не суйся». У меня на 40-м кордоне конюшня была, так там с 41-го всегда стрельбу слышно было. Стали патрулировать, снесли все охотничьи постройки. И тогда вся компания перебралась в 26 квадрат к Еремину.
          Тоже «писатель», недавно АиФу рассказывал, как здесь природу обижают. А у самого на участке засидки, прикормочные площадки («засидка» – гнездо на дереве для охотника, откуда видна подкормочная площадка и можно стрелять – прим. Л.Ж.). И все это при Щеголеве началось, когда он работал начальником охраны.

          Мы сидим в кабинете втроем: Ивонин, его зам. по науке Маргарита Николаевна Кочерга и я. Директор перебирает архивные папки, а я никак не могу взять в толк:
          - Почему вы обо всем этом молчали? Ведь они нападают на вас даже в центральной прессе?
          - Не хотели выносить сор из избы, - вздыхает Маргарита Николаевна.
          Однако сора столько, что впору грузить его лопатами. Практически все, кто подписал письмо к Путину, имели свой личный интерес в устранении нового директора.
          Еще один «писатель» – участковый инспектор Трубецкой. У него в обходе стояла живоловушка. Это сетка, устроена так, что когда зверь забегает в дверцу, она захлопывается и уже не выйти. На кабанов в основном.
          Пилов Сергей – бывший зам. по общим вопросам. Прямо на усадьбе двухэтажный дом. Его жена работала в заповеднике завскладом, а ее родная сестра - бывший главбух Жанна Марченко - перед увольнением стерла не только документы, но даже программное обеспечение испортила. Мама сестер тоже была трудоустроена в питомнике – уборщицей.

 

 

   Дом зама по общим вопросам Пилова. Через 20 метров от конторы ПТЗ

          

           Пилов пока еще работает, но претензий к нему – миллион. Это при нем в соседний поселок Данки из заповедника перебросили по воздуху электроотвод и кто-то получал за «услугу» деньги. Кто – пока не выяснили. Жители Данков в недоумении – мы ж платили, говорят.
           Но самая оригинальная история у бывшего заместителя по науке Осипова и его жены – она тоже работала в заповеднике.

          - Мы их уволили за прогулы, - поясняет Маргарита Николаевна. - Когда стали наводить порядок в кадрах, выяснилось, что супруги бывают в заповеднике крайне редко и вообще чаще живут за рубежом, чем в России. Тогда Осипов мне заявил: «А вы знаете, что сайт заповедника danki.ru  на меня зарегистрирован? И если вы сейчас меня уволите, я через этот сайт буду с вами воевать». Ну, в общем-то, так он и сделал. Теперь этот сайт - рассадник дезинформации о заповеднике. И все под нашей маркой, как будто от нашего имени (есть еще один сайт заповедника, он так и называется "официальный сайт" - прим. ред.). Но это еще не самое страшное.

          Дальнейший рассказ напоминает аферы Остапа Бендера.
          Заместитель директора по науке Осипов действительно не нуждался ни в своей небольшой зарплате, ни даже в браконьерском приварке. Его кормили бабочки и черная археология.
          На территории заповедника есть несколько мест, интересных для историков – места стоянок, древние железоплавильные печи, кое-что еще. Осипов это знал и пользовался. Копал что хотел и сколько хотел. А потом, все, что нарыл: монетки, крестики, украшения - сфотографировал, составил подробную поквартальную карту мест находок и опубликовал тиражом 300 экземпляров в Пущинской типографии. Тираж оплатил заповедник. В брошюре на первой же странице красуется реклама общества черных копателей. С особым цинизмом, так сказать.

         - Я считаю, он нанес нам долговременный ущерб, который еще и не виден весь, - утверждает Ивонин. - Триста этих книжек ведь сейчас у кого-то на руках и к нам постоянно теперь будут ходить в самовольные раскопки любители наживы. Куда смотрел и чем думал Брынских – я не знаю.
         Каждый тащил в свой угол, и всем жилось хорошо. Пока не пришел я. От всех этих проблем я даже болеть часто стал. За 52 года ни разу столько не лечился, включая все свои ранения и контузии.

 

Ничейная полоса

         С сотрудниками все понятно. Но ведь карты из Гугла не подделаешь, а там ясно видно – охранная зона застраивается. - Что у вас происходит?
        - Ничего нового, на самом деле. То, чем пытается спекулировать Князьков и другие, началось не сегодня, - уверяет меня Ивонин.

          - Застройка началась 20 лет назад, - уточняет Марина Заблоцкая, старший научный сотрудник ПТЗ. - Строительство в охранной зоне заповедника велось с 1987 по 1999-й. – Именно тогда на девственном лугу была построена дача местного промышленника и депутата Госдумы Юрия Гехта. Тогда же отстроили более 150 дач в деревне Лужки и её окрестностях. Но кроме нас шум почему-то никто тогда не поднимал.
          - Вот смотрите, - передо мной на столе появляется поквартальная карта заповедника. - Вся пойменная часть Оки - это бывшие поля совхоза Серпуховский. Сейчас они принадлежат Сергею Романову. Эту землю после выхода из тюрьмы он скупил у колхозников. В настоящее время 80 из 300 га Романов продает под застройку – и почти все они вплотную к нашим границам. Мы боремся с ним совместно с администрацией района с 2010 года, судимся, но процесс это затяжной. Самый быстрый вариант избавиться от дачников - установить публичный сервитут, но его можно установить после того, как границы охранной зоны будут поставлены на кадастр. В настоящее время Регистрационная палата, выдавая документы на землю, не указывает никаких обременений. Формально люди имеют право строиться, так как в документах у них не указано, что земельный участок находится в охранной зоне заповедника. 

 

Неизвестно чей дом. Тоже внутри территории ПТЗ. Возведен и заселен при прежнем директоре


          - Но если проблемы с землей заповедника начались давно, еще при прежнем директоре и главе Серпуховского района Евгении Головко, зачем инспектор Князьков говорит везде, что Шестун ответственен за перевод земли под дачное строительство?

          - Я могу только предполагать, - вздыхает Ивонин. – Князьков, Щеголев и другие, о ком я говорил, дружат с местными «авторитетами» Романовым и Гладковым. Я и Шестун ( Глава Серпуховского района сегодня – прим. Л.Ж.) им как кость в горле – охоту запретили, проезда свободного теперь на территорию нет, по мототрассе Романова пишем, дачное строительство требуем остановить. Я считаю, что все это вранье – их способ ответа на наши действия. Они же считают себя недосягаемыми! Закон позволяет оштрафовать господина Романова на тысячу рублей. И все. Он смеется мне в лицо! Я, говорит, заплатил уже по суду тысячу – ты не переживай.
          - А самая главная наша беда - отсутствие границ, утвержденных в рамках существующих требований закона, - сокрушается Андрей Ивонин. - Полтора года назад были установлены межевые знаки и сданы документы. Но кадастровая палата тянет уже два года. Мне что в суде, что в прокуратуре первым делом говорят: покажи границы. Я отвечаю – квартальные столбы видите, забор видите? Они даже в землю вросли, стоят уже не один десяток лет. У меня и кадастровый номер есть, вот - видите? А мне говорят – это не тот кадастровый номер. Но другого-то у меня нет! Ну, а раз нет утвержденной границы заповедника, нет и охранной зоны - не от чего отмерить 2 километра.

          Минприроды на вопрос о границах отвечает так:
          «1. Не утверждены границы ФГБУ «Приокско-Террасный государственный природный биосферный заповедник», по сведениям «Генезис-Центр» по следующим причинам:
          - внешних факторов, возникших в процессе работ (пересечение с другим земельным участком по причине кадастровой ошибки);
          - длительного периода времени подписания межевых планов заказчиком работ (Росреестр по Московской области);
          - решений об отказах по разным причинам в учете изменений объекта недвижимости ФГУ «Кадастровая палата» по Московской области.
          2. Все документы, необходимые для утверждения границ заповедника, оформлены в «Генезис-Центре», но в какие сроки ФГУ «Кадастровая палата» по Московской области примет решение об утверждении границ, трудно сказать».
          Или, если коротко, – корень всех проблем ПТЗ в Росреестре. После официального запроса от союза журналистов в Росреестре началась суета. В краткие сроки у заповедника запросили очередную доверенность для «Генезис-Цетра» и пообещали в скором времени решить вопрос с границами. Правда, пока обещание остается лишь обещанием.

          — У меня сейчас две наиглавнейшие задачи, - рубит ладонью воздух директор заповедника Ивонин, - поднять людям зарплату и создать сплочённый коллектив. – Это же наша вторая семья! Хочу, чтобы взаимовыручка была, как на передовой. Тогда у нас всё получится.


ЛАРИСА ЖУРАВСКАЯ


26.07.2012



Обсудить в блоге


На главную

!NOTA BENE!

0.024564027786255