Вестник гражданского общества

Предчувствие 

          Из всех загадок человечества, меня особо волнуют две, которые, кажется, приобретают теперь особый смысл. И хотя подобные темы сегодня мало волнуют людей, захваченных повседневностью, но почти мистическое «насильственное» обращение к «теории вопроса» заставляет меня полагать, что они - и есть главное, на что стоит обратить внимание человечеству. Речь идет о природе глобальных конфликтов и об удивительной способности нашей российской национальной самоорганизации к восстановлению (причем, после любых революционных потрясений) исходных малопродуктивных и в исторической перспективе несостоятельных форм, таких как вертикаль власти, государственно-монополистический капитализм и корпоративное государство, в котором политическое и экономическое управление находится в руках четко ограниченной взаимными обязательствами группы лиц.
          Эти две проблемы слились воедино отнюдь не случайно. Между ними есть нечто общее, что позволяет понять глубинные причины как конфликтности человеческих сообществ, так и удивительной жизнестойкости их типов. А причудливый зигзаг российской судьбы (от разрядки к новому конфликту, теперь уже практически со всем светом) еще более спаивает между собой проблемы Войны и русского Мира и делает жизненно необходимым разобраться в них.
          Сегодня появляется все более оснований утверждать, что нам предстоит пройти через еще один глобальный конфликт. Его признаки появились в конце прошлого столетия, когда стало очевидно, что крах коммунистической системы не означал ликвидацию последнего идеологического основания для масштабного политического и военного противостояния, а понятия «богатый север», «бедный юг», «третий мир» не могут объяснить, почему богаты одни и бедны другие и что порождает конфликтность между ними.
          Социально-политический опыт человечества последних десятилетий обнажил то, что скрывалось от понимания под масками самых разнообразных идеологических и религиозных вероучений. Если сначала казалось, что на смену противостоянию капиталистической и коммунистической систем идет глобальное противостояние христианско-иудейской и исламской цивилизаций, то теперь становится очевидным: это проявление конфликтности совсем иного рода и куда более глубокой. Именно это привело ко второму изданию холодной войны, новому витку гонки вооружений и вовлекает в поле своего притяжения частные и региональные конфликты, используемые ведущими участниками в попытках получения решающего преимущества. Это же свело на нет усилия по предотвращению неконтролируемого расползания технологий массового уничтожения, в том числе ядерного оружия.
          В то же время существует обывательский соблазн удовлетвориться простыми объяснениями причинности современных конфликтов, исходя из интерпретаций чьих либо частных действий: обнаглевшая Америка, месть Буша младшего Хусейну за своего отца, стремление России вернуть утраченные позиции одного из авторитетов мировой политики, конфликты вокруг нефтегазовых труб, приход к власти в Иране радикального президента и т.д. - все это круто замешивается в головах обывателя и создает иллюзию неупорядоченных, хаотических отношений, порождаемых чрезмерной свободой, высокомерием Запада, а также природной нетерпимостью соседей к нам, русским, на самом деле совершенно «белым и пушистым».
          Многие из этих факторов, безусловно, «имеют место быть», но это далеко не то, что на самом деле привело сегодня к образованию четырех четко обозначившихся и уже ставших в боевую стойку центров глобальных противоречий - североатлантический альянс, Россия, исламский мир и Китай.
          Реально речь идет о системной конфликтности, которая гораздо глубже расхожих представлений о сути существующего в современном мире противостояния. Я думаю, что ключ к этой проблеме лежит в понимании именно системной самоорганизации человеческого сообщества, которую мы представляем в типологии цивилизаций. 

          О предмете 

          Я собираюсь размышлять о цивилизации как некоем универсальном понятии, которое с одной стороны применимо ко всему человечеству, а с другой стороны позволяет классифицировать особые типы человеческих сообществ (вбирающих в себя такие понятия как народы, нации, государства), отличающихся друг от друга вполне определенными и ясно выраженными свойствами. Причем свойствами базисными, а не вторичными. Исходя из этого, цивилизация представляется мне, как социальный организм, охватывающий весь цикл существования человечества, а ее жизнеспособность обеспечивается особым механизмом самовоспроизводства.
          Возникает логичный вопрос: не является ли в этом понимании цивилизация лишь синонимом человеческого общества? Нет, так как под цивилизацией мы понимаем и способ (форму) существования, и продукт социальной жизнедеятельности популяции homo sapiens. Причем, продукт особый: формируя и реализуя общественные отношения, человечество создает специфические механизмы своего собственного самовоспроиз-водства. Важно подчеркнуть, что в создании этих механизмов в равной степени участвуют как объективные начала, так и субъективные волевые посылы отдельных личностей или общественных объединений. Поэтому, используя понятие «цивилизация», мы, прежде всего, видим в ней продукт общественной жизнедеятельности, а термин «общество» понимается нами как специфический способ существования человечества.
          В каждом конкретном случае цивилизация выступает перед нами с одной стороны как целое (как продукт общественной жизнедеятельности вообще), с другой стороны - как частный случай, как специфическая форма самоорганизации определенного типа сообществ.

Типы цивилизаций

          Бесспорно, что ведущий вектор движения человечества как биологического вида – стремление к выживанию. Отсюда цивилизация может пониматься нами как особый продукт общественной жизнедеятельности, нацеленный на совершенствование способности видового выживания, на совершенствование механизма самоорганизации. В этом смысле цивилизация – система бесспорно развивающаяся и самосовершенствующаяся. И в основе типологии цивилизаций логично положить именно организацию видового воспроизводства.
          Я думаю, что причины глобальной конфликтности человеческих сообществ надо искать именно в системной конфликтности различных типов цивилизаций. При всем разнообразии существующих ныне форм (подсистем) общественной видовой самоорганизации – нации, народности, племена, кланы, государства, общественно-экономические уклады и т.д., в них все же можно четко выделить то главное, что позволяет нам относить их к трем основным цивилизационным типам: гражданские, институциональные и традиционные.
          Гражданская цивилизация – это динамическая система общественно-видового воспроизводства, основанная на механизмах, обеспечивающих приоритет общественного интереса в целом над интересами создаваемых общественных институтов – государств, партий, конфессий, корпораций и т.д.
          Институциональная цивилизация – циклическая система общественно-видового воспроизводства, развитие которой определяется организующей и направляющей ролью какого-либо отдельного института – как правило, государства либо церкви. При этом корпоративный интерес этого института и соподчиненных ему институтов доминирует над интересом общества «в целом».
          Традиционная цивилизация – консервативная система самоорганизации, основанная на простом воспроизводстве общественно-видовых отношений, «вписанных» в определенную экосистему. 
          В этих общих определениях, конечно же, содержится немало вопросов, требующих частных разъяснений: как возникли различия между цивилизациями, как они существуют, что ими движет, почему гражданская цивилизация – динамическая, институциональная – циклическая, традиционная же консервативна и т.д.
          Ответы на эти вопросы мы можем получить лишь при более подробной характеристике обозначенных нами типов цивилизаций.

Гражданская цивилизация

          К этому типу цивилизации можно отнести сообщества, которые принято у нас называть Западным миром. Хотя, конечно же, условность этого «географического» определения вполне очевидна. К этому цивилизационному типу можно отнести не только Западную Европу, Североамериканские соединенные штаты, но и многие другие народы, которые мы можем обнаружить не только на Западе, но и на Востоке, Юге и Севере.
          У этих народов может быть разная расовая принадлежность, цвет кожи, история, и прочие обстоятельства. Однако всех их объединяет то, что внешне проявляется динамичным развитием, плюралистичностью, большими возможностями обеспечения базовых потребностей человека (включая гражданские свободы) и более высокими стандартами защиты прав человека.
         Что же объединяет их и дает нам возможность не только выделить этот особый тип цивилизации, но и бесспорно признавать ее, по крайней мере, технологическое преимущество перед остальным миром? Что делает этот тип цивилизации более динамичным и расширяет ее возможности удовлетворения базовых потребностей? Каковы главные системные элементы ее организации?
          Во многом они определяются синергическим характером развития этого типа общности. В основе их самоорганизации лежит гражданское общество, которое создает подконтрольные ему управляющие (государственные) и иные институты для регулирования отношений между субъектами гражданских отношений – людьми, организациями, в том числе и производственно-экономическими и т.д.
          Можно выделить следующие основные черты этого типа цивилизации.

           Производственно-экономический базис
          В основе экономики гражданской цивилизации - свободное предпринимательство, свободная соревновательность экономических субъектов и конкурентный доступ к управлению хозяйственными объектами, как источникам дохода, а также обеспечивающая эту соревновательность действенная система регулирования монополий.
          Это экономика по сути - глобальная финансово-производственная пирамида. Чтобы существовать и развиваться, она должна или постоянно обновлять производство и порождать новые потребности у старых потребителей, либо расширять производство и вовлекать новых потребителей. Жизненный цикл предметов потребления становится все короче. Одежда, обувь – на один сезон, автомобиль – на три года. В стремительно развивающемся секторе IT практически каждый год появляется новое поколение продукта, отрицающее старое и перемещающее его на задворки цивилизации, к более бедным слоям населения и более бедным народам.
          Эта экономика все больше работает на помойку и ее уже не спасает даже вовлечение в экономический цикл самой помойки, т.е. переработка вторичных ресурсов.
В этой экономике производственные возможности растут быстрее возможностей потребления. Причин тому немало и не только технологического порядка. Основной движитель расширенного производства – частная экономическая инициатива, активно поощряемая обществом. Именно она обуславливает тот факт, что экономика гражданских цивилизаций обречена на экспансию и вовлечение в хозяйственно-экономический оборот все новых ресурсов и территорий. Именно неудержимый характер частной воли и частного интереса порождает экономику, находящуюся в «наркотической» зависимости от потребления, а потому потребление не только поощряется и лежит в основе общественного признания успешности, но и искусственно возбуждается для обеспечения постоянного развития производства.
          Обеспечение конкурентоспособности вызывает непреодолимую тягу к повышению эффективности, снижению издержек, к более дешевым ресурсам, в том числе и к более дешевой рабочей силе, к переносу энергоемких и экологически небезопасных производств в менее развитые страны. А потому сегодня цивилизационный сектор, основанный на такой экономике, все более превращается в мировой управленческий офис, который контролирует и управляет производственными площадками, отдаленными от него.
          Работай такая экономика в ограниченном пространстве – неизбежен ее перегрев и крах, как любой экономической пирамиды. Это и обуславливает непреодолимую силу к экспансии, т.е. вовлечению новых ресурсов и освоению новых потребительских рынков.
          В целом экономический уклад народов гражданской цивилизации предполагает развитие как путем экономического перераспределения управленческого доступа (упадок и банкротство одних, появление и рост других более эффективных экономических агентов), так и экономической экспансии (новые инвестиционные возможности, новые рынки сбыта, доступ к новым источникам сырья и.д.). Причем обе эти тенденции непреложно будут действовать, пока будет жива рыночная организация хозяйствования, и обе они обладают колоссальной силой, способной непреодолимо побуждать к деятельности не только отдельных людей, но и в целые сообщества.
          Еще одна важная особенность, характеризующая экономику гражданской цивилизации, заключается в том, что доход в сообществах, относящихся к этому цивилизационному типу, относительно равномерно распределен, разрыв в доходах имеет тенденцию к нивелированию, социальное ядро составляет «средний» класс. 

            Общественно-политическая система
           Источником власти в такого типа сообществах является само общество, и это реализовано в демократических процедурах формирования управления и особых механизмах защиты от монополизации власти отдельными общественными группами или лицами.
           Естественно это предполагает сложившуюся и активную личностную гражданственность, наличие эффективных механизмов общественного контроля над создаваемыми институтами и, прежде всего, государством, партиями и т.д., включая даже церковь.
          Главное, что отличает гражданское общество – индивидуальная готовность его членов участвовать в самоуправлении, ответственное отношение к гражданскому долгу, понимаемому как защита общественных интересов и осознание опасности передоверить общественное управление неконтролируемым институтам. Отсюда и развитая система общественного контроля над любыми общественными институтами, ядром которого является совокупный плюрализм средств массовой информации и их демонополизация.
           В гражданских сообществах существует относительная автономия политической и экономической власти, не поощряется их объединение. 
          Для этих сообществ характерны развитое местное самоуправ¬ление и федеральные отношения. 
          В таких сообществах эффективно действует «общественный договор» между элитами и «срединным» обществом, который заставляет при сохранении фактического различия в уровне благосостояния, первых не выпячивать свое материальное превосходство, а вторым - не чувствовать себя достаточно ущербными, чтобы не соблазниться легким на подъем лозунгом «грабь награбленное» и не впасть в революционное состояние духа.

           Вектор развития
          Свободная частная и гражданская инициатива, лежащая в основе экономики гражданской цивилизации, порождает четко выраженную тенденцию таких цивилизаций к системной интеграции и глобализации. Отсюда неудержимая тяга к экспансии, вовлечению в оборот все новых ресурсов и территорий. Эта экспансия идеологически обосновывается необходимостью распространения демократии, защитой прав человека и пр., однако в основе ее лежит, прежде всего, стремление создать системно совместимые условия для функционирования экономики, основанной на свободной соревновательности экономических субъектов и конкурентном доступе к управлению производственно-экономическими объектами как источникам дохода.
          Для развития такой цивилизации является характерной относительная равнозначность векторов культурного синтеза и культурной автономии, что, в конечном счете, ведет к ненасильственной, глобализации и унификации культуры на основе «естественного отбора» тех ее элементов, которые в наибольшей степени отвечают базовым потребностям человека и отражают общечеловеческие базовые ценности – такие как жизнь, любовь, свобода выбора и свобода творческого развития.

           Морально-этические основы
          Как правило, морально-этические нормы, исходно выраженные в религиозности, тесно связаны с типом цивилизаций. Господствующая морально-этическая система гражданских цивилизаций – христианство. Однако в христианстве сделан акцент именно на личностный аспект веры и системы ценностей. Отсюда даже личность Христа предстает как пример нацеленного на всеобщее благо, но все же сугубо частного подвижничества. 
         В гражданских цивилизациях общественное мнение активно (хотя и не всегда явно) поощряет гражданскую и экономическую инициативу, какие бы порой уродливые формы она не принимала. Главное здесь - факт свободного волепроявления, на основе личного интереса. Именно во многом за счет этой частной свободной гражданской и экономической инициативы обеспечивается динамичность развития гражданских цивилизаций. 
         Поощряется политический и идеологический плюрализм, однако в рамках демократической доктрины и в объемах, не способных расшатать ее принципы. 
         Именно поэтому в Англии долгое время даже после событий 11 сентября был позволителен идеологический исламский экстремизм, однако как только прозвучали намерения включить исламскую систему ценностей в основы британского законодательства, это сразу же вызвало вспышку цивилизационной консолидации англосаксов. 
         Именно поэтому в Западном мире сейчас возрождаются и все более укрепляются тенденции изоляционизма, направленные на ограничение объема вливания «чужеродной» этой цивилизации крови и не свойственной Западу ментальности, которые привносятся выходцами из «другого» мира.

Институциональная цивилизация

          Структура характеристики такого рода цивилизации отличается о гражданской, потому что в ней не хозяйственно-экономический уклад определяет систему общественно-политической организации, а наоборот – властная организация определяет характер производственно-экономической системы и отношений.

          Общественно-политическая система
          Институциональная власть является единственным источником по отношению к самой себе. При этом могут широко использоваться псевдодемократические процедуры формирования управления, создающие иллюзию реальности выбора, однако они обычно вырождены до ритуальной процедуры легитимизации власти с заранее известным результатом.
          В цивилизации такого рода властные институты (как правило, это государство или церковь) контролируют общество, сами оставаясь неподконтрольными. Политическая и экономическая власть сконцентрирована в одном институте (корпоративное либо теократическое государство). Организационная структура власти жестко централизована, имеет вид четко иерархированой вертикали, а само государство стремится к унитарности.
          Отсюда проистекает неизбежный циклический характер модернизаций, связанных с накоплением системных ошибок, характерных для вертикальных иерархических структур, и неизбежной потерей качества управления, вырождению способности элит к самостоятельному управлению.
         Государственное управление (как совокупность управляющих элит и создаваемых им институтов) в этих системах объективно стремится к самодостаточности. Это непреложная закономерность эволюции любой самоконтролирующейся бюрократической организации. При этом народонаселение для нее является своего рода социобиомассой, обеспечивающей полный цикл воспроизводства системных отношений и фактически обслуживает воспроизводство своих элит, которые, в свою очередь, заинтересованы в поддержании жизнеспособности этой системы, работающей на принципах близких к симбиотическому паразитизму.
         Участие общества в управлении минимизировано, гражданская и политическая инициатива, также как и экономическая, носит строго директивный характер и фактически сводится к поддержке начинаний власти через искусственно созданные общественные институты поддержки. Как яркий пример – в советскую эпоху нашей истории – комсомол, творческие союзы, добровольные народные дружины, ДОСААФ и т.д.
          Неотъемлемым свойством институциональной политической системы является ее коррупционность. Это связано, прежде всего, с расширенным, а порой и полным участием государства в экономической деятельности. Стоит сказать, что есть вообще непреложный закон, который формулируется следующим образом: уровень коррупции в обществе прямо пропорционален степени участия государства в экономике. Во многом это определяется тем, что живое хозяйственное развитие основано на прямом интересе хозяйствующего субъекта, но его деятельность регламентируется и направляется незаинтересованным в результате хозяйствования бюрократом.
          Завершая характеристику социально-политической системы этого цивилизационного типа, следует отметить, что вышеприведенные обстоятельства порождают довольно неприятное для этих сообществ в перспективе последствие – отсутствие у народа опыта и желания государствования. А это неизбежно оборачивается безумными бунтами в регулярно повторяющиеся кризисные периоды, когда из-за системно обусловленного резкого снижения качества элит происходит потеря управления и социальные механизмы «идут вразнос».

           Производственно-экономический базис
           Именно в силу особенностей общественно-политического устройства экономика в этих системах имеет четко выраженную двойную ориентированность.
          Прежде всего, экономика такой цивилизации направлена на поддержку дееспособности властной системы, ее защиты от внешней угрозы и от угроз внутренних, связанных с конкуренцией правящих элит и конфликтом между элитами и срединным обществом. При этом национальный доход концентрируется в руках узкого круга элит и используется для защиты политической монополии.
          Важный аспект поддержания дееспособности – трата значительных средств на придание видимости величия и державного блеска, что, по сути, является одним из важнейших защитных свойств системы. За явной нехваткой средств это может быть заменено претензией на мессианский характер системы (один из примеров – «чучхеизация» северокорейского общества) либо на создание престижных показательных зон.
          Экономика институциональной цивилизации имеет тенденцию к простому воспроизводству минимального набора средств, позволяющих обеспечивать простое же воспроизводство народонаселения, выполняющего, как мы уже отмечали, роль социобиомассы для воспроизводства институциональных элит. Расширение потребительских возможностей народной массы, ядро которой составляют наемные работники государственных учреждений и корпораций, находится в противоречии с системной организацией институциональных сообществ, так как усиливает экономическую независимость подвластного населения, от которой проистекает и чуждая институционалам гражданственность.
           В институциональных цивилизациях экономика имеет явно выраженные черты госкапитализма и вытекающую из этого обстоятельства тенденцию к монополизации. Экономическая инициатива носит, как правило, директивный характер и происходит из управленческого центра, далеко не всегда заинтересованного в ее реализации.
           Как правило, экономика институциональной цивилизации носит сырьевой характер, так как обеспечение политической монополии и простого воспроизводства социобиомассы не стимулирует столь эффективно как конкурентные механизмы интенсификацию производства, а, следовательно, и технологическое развитие. Отсюда технологическая неконкурентоспособность институциональных цивилизаций, усиливающаяся к тому же заменой частной гражданской и экономической инициативы инициативой директивной.

           Вектор развития
          В сообществах, относящихся к институциональным, мы всегда обнаруживаем ясно выраженную тенденцию к изоляционизму. Изоляционизм институционалов носит двойственный характер – он направлен не только «во вне», как защита от экспансии гражданских сообществ, но и «во внутрь» - как ограничение возможностей подвластного народа приобщиться к благам конкурентной цивилизации и попасть под влияние ее идеологии.
          Стоит подчеркнуть, что в изоляционизме нуждаются, прежде всего, властные институты, только так они имеют возможность сохранить свое монопольное влияние. Во многом это связано с неконкурентоспособностью элит институциональных сообществ. Чтобы выжить и сохранить влияние на социобиомассу в такой системе требуется применение внеконкурентных инструментов и, прежде всего, военно-политических. Отсюда и явное лицемерие политики изоляционизма, которую проводят властные элиты. Она распространяется только на подвластное население, сами же элиты имеют свободный доступ к тем благам, от которых они столь усердно оберегают общество – комфортную и расположенную в безопасном месте недвижимость, качественное образование и врачебные практики и т.д.
           Любопытна в этом смысле эволюция внешнеполитических отношений России. Системная перестройка начиналась при явной тенденции к преодолению изоляции и налаживанию добрых отношений не только с соседями, но и, прежде всего, с Западным миром. Однако как только системная перестройка выродилась у нас в системную модернизацию и произошла реставрация свойственных нашему типу цивилизации базисных отношений (вертикаль власти, госмонополистический капитализм и т.д.), как сразу произошел поворот вспять. Грустно осознавать, что сегодня мы не имеем даже сателлитного окружения, элиты которого могли бы быть более-менее лояльны к нам. Россия опять столь же одинока в мире, какой была она всегда на протяжении всей своей досоветской истории, и у нас снова остались, как метко выразился самодержец Александр III, только два союзника – наша армия и флот.
          Кстати, любопытно заметить, что новая российская военная доктрина фактически признает именно это обстоятельство – сегодня мы не имеем союзников, но наши потенциальный противник практически весь мир начиная от Латвии, которой мы сулим «от мертвого осла уши» до Соединенных штатов Америки, которые есть главная конкурентная угроза нашим элитам. Ведь как мы уже отмечали, наши элиты поддерживают свою конкурентоспособность лишь за счет усиления экономических возможностей политической властью, а не за счет реальной управленческой эффективности.

           Морально-этические основы, идеология
          Роль религиозных морально-этических и идеологических систем в институциональных сообществах во многом зависит от того, какой институт является властным – светский либо религиозный. Светским институциональным системам религиозная составляющая идеологии и морально-этических систем интересна лишь настолько, насколько это может быть приспособлено к практическим нуждам элит в поддержании влияния над управляемой массой.
          Характерной особенностью морально-этических и идеологических систем в таких сообществах является подмена общественных ценностей, искусственное создание ложных понятий. Яркий пример тому - отождествление понятий Родина, Отечество и государство (как особый аппарат управления сообществом), которое широко использовалось в советское время. Популярный в идеологической мифологии времен Великой Отечественной войны клич «За Родину, за Сталина!» ставил в один ряд как Отечество, так и личность, олицетворяющую изнасиловавший общество тоталитарный режим.
         В силу такой же подмены-отождествления советский патриотизм рассматривался как слепое следованию предначертаниям элит, а не как естественно возникающее чувство солидарности сограждан. А сопротивление правящему режиму или даже простое неприятие навязываемых им ценностей и поведения, рассматривалось не только как государственное преступление, но и предательство Родины.
          Вообще в институциональных сообществах существует ясно выраженная тенденция к поощрению культурных фобий. Достаточно вспомнить сакраментальное «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст», что, кстати, достаточно адекватно отражало господствовавшее в период расцвета советского строя общее умонастроение.
          Главная причина активной подмены базовых общественных ценностей в институциональных сообществах заключается в том, что общественное сознание инстинктивно признает за собой высшую ценность. А потому если внушить ему, что «народ и партия едины», а корпоративное объединение элит это и есть Родина, то инстинктивное видовое стремление защитить границу среды своего обитания распространится и на химеры, генерируемые властью. И народ уже вполне готов идти в бой за интересы и амбиции своих вождей.
          Важным элементом этической системы в институциональном обществе является особое отношение к богатству. Так как достаток свидетельствует, прежде всего, о месте во властной иерархии либо принадлежности к экономической элите, питающей власть, то он, как правило, носит показной характер, всячески подчеркивается и фетишизируется.
          Для институционального сообщества не свойственна способность к покаянию, так как оно не переходит к новой системной организации, а лишь циклично воспроизводит свое прошлое, подвергая его модернизации, но, отнюдь не отказываясь от него.

Традиционная цивилизация

          Этот тип цивилизаций стоит в нашем ряду в некотором смысле особняком, как реликтовый. Впрочем, не только как доставшийся нам в наследие от первобытности, но и как особый тип самоорганизации, которая органически вписана в ареал, локальную окружающую среду, являющуюся не просто фактором развития, но и ее системным элементом.
          Хотя число традиционных сообществ стремительно сокращается по мере разрушения экосистем, в которые они вписаны, их можно найти еще на островах Полинезии, в центральной Африке и Америке. Только в Бразилии обитает свыше 50 племен, считающихся неконтактными – об их существовании известно лишь по аэрофотосъемкам и обнаруженных в джунглях следам пребывания. Исследователи подобных племен, кстати, отмечают тот факт, что их «пересадка» в попытках обеспечить территорией вместо изымаемой в результате хозяйственной деятельности современных сообществ, удается с трудом. Эти племена настолько «вписаны» в свою экосистему, что смена территории приводит к катастрофической ломке самого механизма воспроизводства.
           Вот как описывается современными исследователями типичное бытование коренных обитателей амазонской сельвы на примере современного нам племени калапало: «За долгие годы адаптации «амазоны» выработали особый подход к природопользованию в местных условиях: буквально – ждать милостей от природы, брать их умеренно, чтобы ни в коем случае ей не навредить. Они никогда не собирают с участка обрабатываемой земли более двух урожаев, чтобы избежать истощения гумуса, знают когда и сколько можно выловить рыбы, чтобы косяки не ушли в другое место, как собирать съедобные плоды, чтобы они снова уродились. Их нужды приспособлены к возможностям среды обитания, и смена этой среды часто ведет к гибели». (Владимир Алексеев «Территория калапало», журнал «Вокруг света», №6, 2008 г.)

            Системная организация
           В цивилизации такого типа нет смысла различать хозяйственно-экономическую и социальную организацию – они представляют собой единое и органически взаимосвязанное целое. Такие сообщества в некотором смысле представляют собой простейшую автономную производственную бригаду, для которой смысл жизнедеятельности заключается в простом воспроизводстве своей же жизнеспособности.
          Системообразующим фактором в такого рода сообществах является не способ производства, не социальные институты, а традиция. Именно традиционность и даже ритуальность порядка отправления хозяйственной деятельности и социальных отношений составляет цементирующую силу в сообществах органической цивилизации, именно она обеспечивает их воспроизводство и жизнеспособность.
          Традиция же и составляет основу морально-этических систем, в которых морально и этично все, что соответствует традиции, а «идеологически» вредоносным является все, что ведет к переменам.

(Окончание следует.)

________________________________________

Публикуется с сокращениями. Полный текст на персональном сайте автора http://kireev.info/pablished.html.