Вестник гражданского общества

          С 1 июля 2002 года (9 лет назад) начал действовать Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации взамен старого УПК Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, принеся много нового и отказавшись от многого старого. Так, появилось законодательно оформленное понятие презумпции невиновности, выраженное в ст.14 УПК РФ:
          «1. Обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
          2. Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения.
          3. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого.
          4. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях».
          Таким образом, принятый во всех цивилизованных странах мира принцип презумпции невиновности получил прямое отражение в уголовно-процессуальном кодексе России.
          Впервые в мире презумпция невиновности была закреплена во французской Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года и в Конституции Франции 1791 года. В российской Конституции данный принцип был декларирован в 1993 году, в 49 статье новой Конституции РФ, однако в уголовном производстве он нашел место только спустя девять лет. Именно к 2002 году мы относим первое законодательное закрепление презумпции невиновности в уголовном производстве. Следует отметить, что ранее в нашем государстве данный принцип вообще не имел места в уголовном законодательстве – ни в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР, ни в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР. И все же мировое первенство в попытке нормативного закрепления презумпции невиновности обвиняемого принадлежит нашему государству, в частности, предпринятой в 1767 году императрицей Екатериной II в Х главе Наказа об обряде криминального суда «Уложенной комиссии». А вот для претворения в жизнь этого проекта нам понадобилось 234 года.
          Вот, что писал об истинных причинах неуспеха Наказа Екатерины II выдающийся российский ученый-юрист, специалист по гражданскому праву и процессу Сергей Иванович Зарудный: «Действительная же причина заключается в умственном, нравственном и общественном состоянии русского народа и общества в целом. Это было состояние позолоченной грубости и неразвития, то состояние, которое было более благоприятно чрезмерному развитию крепостного права, чем осуществление мыслей Беккария и Монтескье, решительно несовместимых с таким состоянием народа».
         Тогда как на Западе велась активная работа по внедрению принципа презумпции невиновности в правовую систему, многие наши деятели культуры, напротив, были проповедниками правового нигилизма. Например, Л.Н. Толстой, критикуя правовые основы государства во Франции, Англии, США, отмечал, что усовершенствованные правовые формы – есть на самом деле «иллюзия, отклоняющаяся от истинного прогресса».
          Веками в нашем государстве презумпция невиновности не приживалась, данный принцип считался буржуазным и противоречащим объективности уголовного расследования, некой уловкой, защищающей преступников.
          Многое ли принципиально изменилось с тех пор, и насколько целесообразно появление «западного» принципа в современном УПК РФ? Способствует ли он построению «правового государства» в России?
          Принцип презумпции невиновности - это не призыв к действию приказного характера (не использование формулировки «Обвиняемый считается невиновным»), а некая социальная установка о том, как должно отправляться правосудие по уголовным делам, закладываемая в сознание граждан. Отсюда очевидна сложность внедрения принципа презумпции невиновности в уголовный процесс в современном мире, малая эффективность действия данного принципа в реальности, несоответствие норм уголовного законодательства Конституции РФ и неправильное, зачастую и вовсе абсурдное понимание и применение закона в судебной практике.
          Дополнив уголовный процесс «красивым» принципом презумпции невиновности, законодатель отказался от не менее «красивого» принципа «всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела», закрепленного ранее в ст.20 УПК РСФСР, где всесторонность – это собирание, исследование обстоятельств и доказательств, как обвинительных, так и оправдательных, как отягчающих, так и смягчающих вину, тщательный учет и оценка всех возможных версий, то есть исследование обстоятельств дела со всех сторон. Тем самым законодатель в современном уголовно-правовом процессе все же делает обвинение превалирующим над защитой, налагая обязанность доказывания виновности на прокурора, следователя, дознавателя и закрепляя права подозреваемого, обвиняемого, подсудимого на защиту. Другими словами, есть обязанность доказывать виновность и право доказывать невиновность, есть обязанность обвинять и есть право защищаться.
          «Если А.Ф. Кони считал, что прокурор должен быть "говорящим судьей", то авторы проекта УПК исходят из того, что прокурор в уголовном процессе должен быть обвинителем во что бы то ни стало», - пишет Ю.А.Костанов, один из признанных авторитетов адвокатского сообщества («Блеск и нищета уголовно-процессуального кодекса», М., Р.Валент, 2005, с. 104).
          Согласно содержанию принципа презумпции невиновности, «Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения». Соответственно, если обвиняемый не смог либо не захотел доказать свою невиновность, это вовсе не дает основания утверждать о его виновности в совершении преступления. Равно как и отсутствие обязанности в доказательстве невиновности вовсе не лишает подозреваемого/обвиняемого права доказывать свою невиновность. Не стоит спорить и с тем, что процесс доказывания невиновности, по сути, является осуществлением защиты подозреваемого/обвиняемого.
          Виновность или невиновность лица в совершении преступления устанавливается судом на основании приведенных, собранных в процессе уголовного расследования доказательств, полученных путем проведения следственных и иных, не запрещенных законом действий.
          Согласно ст.119 УПК РФ «Подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, его законный представитель и представитель, частный обвинитель, эксперт, а также гражданский истец, гражданский ответчик, их представители вправе заявить ходатайство о производстве процессуальных действий или принятии процессуальных решений для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, обеспечения прав и законных интересов лица, заявившего ходатайство, или представляемого им лица соответственно».  Таким образом, сторона защиты имеет право заявлять ходатайства о проведении следственного действия, в результате которого станет очевидной невиновность подозреваемого.
          Как видно из содержания п.п.5, 7 ст. 73 УПК РФ, обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, а так же обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания - подлежат доказыванию.
          Аксиомой является то, что наличие права у одного субъекта порождает соответствующую обязанность у другого. Однако, согласно УПК РФ, дознаватель, следователь, прокурор вовсе не обязаны производить следственные действия, посредством проведения которых возможно доказательство невиновности лица, подвергнутого уголовному преследованию. Установление количества необходимых доказательств так же принадлежит стороне обвинения. Иными словами, достаточно убеждения обвинителя в виновности лица, в отношении которого возбуждено уголовное дело.
          Такие следственные действия, например, как проверка показаний на месте, очная ставка, следственный эксперимент, следователь произвести вправе. Законодателем в данном случае используются формулировки «в целях установления новых обстоятельств… показания могут быть проверены», «если имеются существенные противоречия, то следователь вправе провести очную ставку», «в целях проверки и уточнения данных… следователь вправе произвести следственный эксперимент». То есть, если результатами проведения данных следственных действий можно доказать непричастность лица к совершению инкриминируемого ему преступления, следователь их проводить не будет, потому что имеет на это право, а доказывать невиновность данного лица следователь вовсе не обязан и не должен, напротив, его обязанность состоит в доказывании виновности. Отказывая в удовлетворении ходатайств стороны защиты о проведении каких-либо следственных действий, обвинитель мотивирует свой отказ именно этим правом, тем самым блокируя как право на защиту, так и право на доказывание невиновности («Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность»).
          Противоречия норм уголовно-процессуального кодекса в части положений о проведении следственных действий как своим же принципам, так и принципам Конституционным, вполне логично влечет за собой огромный риск предвзятости стороны обвинения, зарождения и необратимого развития презумпции виновности в ходе производства уголовного расследования, и, как следствие, незаконного обвинения и несправедливого осуждения.
          Действующий Уголовно-процессуальный кодекс РФ способствует одностороннему подходу дознавателя, следователя, прокурора к расследованию преступлений, перед ними стоит цель не установить истину по делу, а «обвинить», установить обстоятельства виновности и направить собранный «обвинительный пакет» в суд, где возможность оправдательного приговора, как показывает статистика, практически равна нулю. Весь судебный процесс, по сути, выражается во взвешивании аргументов «за» и «против», «да» и «нет», на какую чашу больше положить, та и тяжелее, тот и прав. И проблема заключается в том, что возможностей собирания этих «грузов», несомненно, больше у стороны обвинения.
          Для уравновешивания прав и возможностей сторон уголовного производства, обвинения и защиты, нужно обращаться к силе права, а не к праву силы.
          Согласно п.п. 2, 3, 4 ч. 3 ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре РФ», защитник – адвокат – имеет право «опрашивать с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, …собирать и предъявлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, …привлекать на договорной основе специалистов» (то же в п.п. 2, 3 ч. 1 ст. 53, п.п. 1, 2 ч. 3 ст. 86 УПК РФ). Однако законом не определены правила сбора доказательств, более того, чтобы собранные сведения стали доказательствами, они должны быть приобщены к материалам уголовного дела, что, опять-таки, напрямую зависит от волеизъявления следователя и суда.
          Необходимо изменить ряд статей УПК РФ, включив в них положения об обязанности следователя и суда удовлетворять ходатайства защиты о допросе свидетелей, назначении экспертиз и приобщении к делу документов, что поспособствует более объективному расследованию преступлений. Пока же, как неоднократно отмечал в своих выступлениях адвокат МКА «Межрегион» М.И.Трепашкин: «Суды закрывают глаза на то, что следователи в нарушение положений ст.159 УПК РФ отказывают в допросах важных свидетелей-очевидцев, в проведении экспертиз, доказывающих невиновность обвиняемого, в проведении очных ставок, которые невозможно провести в ходе судебного разбирательства в силу специфика проведения данного следственного действия. И хотя Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 8 декабря 2003 года № 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» прямо указывает, что такие нарушения прав обвиняемого на защиту должны влечь возвращение уголовного дела на дополнительное расследование, в статью 237 УПК РФ до сих не внесены соответствующие изменения, что дает повод судам в большинстве случаев необоснованно отказывать в ходатайствах защиты о возврате дела».
          Большие противоречия в том, как изложена презумпция невиновности в Конституции Российской Федерации, УПК РФ и как она используется (применяется) на практике, приводит к тому, что подсудимые становятся осужденными не на основе всестороннего исследования и взвешивания всех доказательств вины и невиновности, а лишь на предположениях стороны обвинения. К сожалению, эту ситуацию не исправляет и Верховный Суд РФ - приговоры, вынесенные лишь на предположениях, не отменяются в результате надзорных производств. Достаточно упомянуть из числа известных процессов следующие уголовные дела: по обвинению поэтессы Ю.Приведенной в создании и руководстве незаконным вооруженным формированием; обвиняемого в покушении на мошенничество руководителя общественного объединения «Рабочая группа по борьбе с коррупцией в высших сферах власти» Кузнецова В.М.; обвинение бывшего сотрудника ГУБОП МВД РФ капитана Белашева В.И. в приготовлении к заговору в целях насильственного захвата власти в Брянской области и т.д. Все указанные лица осуждены лишь на предположениях следствия, ибо презумпция невиновности на практике не работает. Во всех перечисленных процессах применялся иной принцип: «Все сомнения толкуются в пользу обвинения».
          Обеспокоенность граждан вызывает и то, что в практике Европейского суда по правам человека, насколько мне известно, нет ни одного постановления, которым бы признавался факт нарушения ст.6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (несправедливость судебного разбирательства) по причине осуждения лица по предположениям. По этой проблеме часто выступал на различных форумах юристов, в том числе на семинаре Международной комиссии юристов (МКЮ) в 2010 году, адвокат М.И.Трепашкин, указывая, что более 30% осужденных в России незаконно находится в местах лишения свободы из-за осуждения, построенного на одних лишь предположениях.
          Гуманность и справедливость в уголовном судопроизводстве имеют важнейшее значение. В гражданских правоотношениях, отстаивая право собственности на дом, взыскивая долги, требуя возмещения ущерба и т.п., мы говорим о материальных благах человека, приходящих и уходящих. Но находясь в процессе уголовном, мы имеем дело с человеческим достоинством, честью, свободой, мы говорим об обвинении, осуждении, судимости! Само по себе подозрение в совершении преступления ограничивает человека в его правах, ставит вне закона и общества, подвергает уголовному преследованию. Поэтому необходимо, чтобы в уголовном процессе неукоснительно соблюдался принцип презумпции невиновности.